Зал взрывается воплями, ликованием, нервным смехом. Я смотрю по сторонам: может, финалист стоит где-то рядом?
– Прошу, сержант Росси. – Доктор уступает ей микрофон.
– Римский финалист, который в понедельник отправится в учебный космический лагерь, – начинает она, – был отобран за выдающиеся способности к выживанию и еще за одно крайне важное качество.
Я задерживаю дыхание. Трудно представить, что кто-то из моих знакомых или друзей всего через два дня уедет в Америку – и, возможно, навсегда покинет планету. Вглядываюсь в толпу, чтобы засечь первую реакцию избранного.
– Вашего финалиста зовут…
Напряжение сгущается, мы все подаемся вперед.
– … Леонардо Даниэли!
Погодите. Я? Быть не может!
– Да вот он, здесь! – кричит кто-то.
Больше ста человек оборачиваются ко мне. Операторы подбегают, наставив на меня объективы. Элена, стоя между отцом и матерью, издает нечто среднее между стоном и визгом. Точно. Меня выбрали.
Один из операторов сует микрофон.
– Что вы чувствуете сейчас, Леонардо? Шок, страх, радостное волнение?
Сегодня я хотел умереть. И умер бы, если б не услышал лодочного мотора.
– Я… я не представлял, что так будет. – Мои слова разносятся эхом в притихшем зале. – И очень рад, что не упустил этот шанс.
Глава вторая
Лос-Анджелес, Калифорния
– Вы шутите, да?
Я обвожу глазами взрослых, собравшихся в кабинете директора. Сейчас кто-нибудь из них выдаст заключительную часть анекдота. «Что будет, если собрать вместе старшеклассницу, ее растерянных родителей, ученого из НАСА, вооруженного офицера армии США и директора школы?»
– Нет, Наоми, это не шутка. – Женщина из НАСА выговаривает мое имя так, будто оно хрустальное и может разбиться. – Ты гордиться должна. Каждый из двадцати четырех был выбран за особое свойство или способность, необходимые для будущей миссии. Твои отличительные черты – это блестящий интеллект и способность мыслить логически. Если войдешь в финальную шестерку, будешь мозгом всей операции.
Мои родители хватаются за руки. Мама вхлипывает, мое сердце сжимается. Этого просто не может быть… но серьезные лица вокруг подтверждают худшее.
– Значит, меня включили в число двадцати четырех? – шепчу я.
– Да, – кивает офицер, майор Льюис, – но для начала ты поедешь в учебный лагерь, где состоится финальный отбор. Потом тебя отправят либо домой, либо…
– На Европу, – договариваю я. – В один конец.
В тишине слышно, как плачет мама. Я вскакиваю и обнимаю ее – не в последний ли раз? Что, если я скоро забуду, как это делается, забуду голос своего брата?
– Так нельзя. – Я