Рыцарь носил любимые цвета своей дамы, которые всегда напоминали ему ту, с кем он был соединен клятвой. Само собой, что союз этот обусловливался свободным согласием сторон. Если рыцарь, обязавшийся служить даме, обладал поэтическим даром, он должен был слагать в честь нее стихи. Распространение же последних, конечно, зависело от степени таланта их автора. Здесь необходимо отметить одну особенность южнофранцузского рыцарства. На юге Франции рыцарское звание не было так тесно связано с обладанием землей, как на севере. Таким образом, и само обладание землей не было здесь принадлежностью феодальных привилегий. Чаще, чем где-либо, рыцарское звание распространялось здесь на средние классы и снисходило даже до виллана. Безземельное рыцарство образовало значительное сословие. Свободные от вассальных обязанностей, полные господа в любви и ненависти, они поступали на жалованье к богатым баронам и крупным владельцам. Не было ни одного сколько-нибудь известного двора, при котором нельзя было бы встретить этого добровольного воинства рыцарей, независимых в силу самой своей бедности и совершенно непохожих на тех рыцарей-вассалов, которых сюзерен созывал для безвозмездной службы. Тем с большим жаром защищали они свое благородство: наиболее восторженные из них жертвовали жизнью, чтобы защитить это священное в их глазах наследие, заменявшее им наследственную землю. Они охотно останавливались в тех местах, где ожидало их приятное времяпрепровождение. Они-то и были жрецами служения дамам. Многие из этих странствующих рыцарей делались трубадурами; благодаря этому поэзия рассматривалась здесь как благородное занятие. Она была одним из цветков рыцарского венка".
* * * Расставшись с благодарными артистами, наши путешественники продолжили свой путь. Не став делать привал в селении, где так неласково встретили бродячих музыкантов, они миновали еще пару; причем в каждом из них сэр Ланселот настойчиво расспрашивал о наличии поблизости какого-нибудь рыцарского замка, в ответ на что получал традиционное пожимание плечами. Если судить по рыцарским романам, то замки должны были встречаться на каждом шагу, как грибы после дождя; действительность оказалась на них весьма скупой, хотя, возможно, они (наши путешественники) просто оказались не в той местности. Никто также не слышал о похищенных принцессах и огнедышащих драконах.
Уже смеркалось, когда они прибыли в очередное селение и заказали ужин в местном постоялом дворе. Где-то неподалеку располагался город неизвестного названия, и сэр Ланселот вознамерился подняться с петухами, чтобы достичь этого города засветло. Одним махом заглотив жареную баранью ногу и залив ее кувшином доброго эля, рыцарь заявил, что почитает за лучшее умеренность в еде, после чего привалился к стене и засопел, в то время как Владимир все еще боролся с птицей, которую ему подали под видом фазана, своей твердостью не уступавшей граниту.
Впрочем, он не столько ужинал, сколько прислушивался к разговору за соседним столом,
