Дверь, однако, оказалась не заперта. Открылась легко, едва только он потянул за ручку. Петли издали громкий протяжный скрип и на Дениса пахнуло густыми тяжёлыми испарениями масляной краски. Такие витают летом едва ли не в каждой школе. Ремонт. Подкрашиваются полы и стены, окна и подоконники. К запахам краски ощутимо подмешан «аромат» побелки.
Пройдя вестибюль и миновав ещё одну дверь, сразу за ней он лицом к лицу столкнулся с уборщицей бабой Тасей – сутулой старушкой, повседневно облачённой в потрёпанный выцветший халат. Она и вне школы в нём ходит. А может, их у неё несколько? Сколько Денис помнит, баба Тася бессменно работала в школе: мела, мыла и иногда беззлобно гоняла мокрой тряпкой расшалившуюся ребятню. А ещё баба Тася подрабатывает здесь же ночным сторожем.
– Куды? – сурово спрашивает она, подбочениваясь, всем своим видом давая понять, что мимо неё просто так не проскочишь.
– К директору.
– В отпуску.
– А завуч?
– Нету ищо.
– А когда будет?
– Они не докладают.
– Я подожду, – сообщает Денис.
– Ты отец чей, чи брат?
– Да нет, – улыбается Денис. – На работу пришел устраиваться.
На лице бабы Таси появляется выражение неподдельного изумления.
– Сюды? – спрашивает она, всплеснув руками.
– Да, – кивает Денис.
Услышав подтверждение, уборщица отступает на шаг и, слегка откинув назад голову, несколько секунд, прищурившись, рассматривает его.
– Ой, чего ж это я, старАя, тебя но пороге держу! – восклицает она наконец. – Проходи-ка, проходи, – прихватывает его за рукав, словно боясь, что убежит, и тянет за собой к стоящему неподалёку столику школьной вахты. – Присядь-ка, милок, – пододвигает ему стул, – обожди, а я сейчас чайку.
Исчезнув в школьных недрах, баба Тася возвращается вскоре с чашкой горячего чая.
– Ты попей, – говорит, – а завуч-то скоро будет. Куды ей деться-то?
Пока Денис не спеша потягивает чай, баба Тася продолжает с интересом его рассматривать.
– Не пойму чегой-то, – произносит она задумчиво, – физкультурник чи кто? Учить-то чему будешь?
Эта её наивная попытка по внешности угадать предмет вызвала у Дениса улыбку.
– Иностранному языку, – отвечает он.
– От же шь! – восклицает баба Тася, ещё раз всплеснув руками. – А?! Вот оно как выходит! В самый раз!
Заметив на лице Дениса вопрос, она поясняет:
– Антонина-то наша на пенсию вышла, совсем плоха стала старАя, болячки заели. А смены-то и нету. А тут ты, милок. Вот Матвевна-то порадуется!
Из этого пояснения Денису стало ясно, что старая учительница иностранного языка Антонина Васильевна из-за болезни не смогла работать