– Вот дьявол! – темпераментно бросает Мауро на ходу. – Увели! Куда же ты смотришь? – осведомляется он, приблизившись ко мне вплотную. – У тебя из-под носа крадут такую женщину!
– Что я, по-твоему, должен был сделать? – наигранно удивляюсь я. – Не пустить?
– А хотя бы и так! – безапелляционно заявляет Мауро.
Минут пять мы безмолвно наблюдаем за вальсирующими парами. Когда музыка умолкает, кавалер отводит Ремину к одному из столиков неподалеку от нас и заводит с ней увлекательную беседу. По-крайней мере, так можно предположить, наблюдая за реакцией Ремины. Она улыбается, кивает и с готовностью поддерживает разговор.
Какое-то время Мауро не отрываясь смотрит на неё, а потом начинает поглядывать по сторонам с откровенно скучающим видом.
– Может, сменим обстановку? – говорит он наконец. – Есть здесь одно неплохое местечко…
– Можно, – соглашаюсь я.
Кабинет, в который привёл меня Мауро, обставлен со вкусом. У левой стены массивный, но вместе с тем изящный письменный стол, неподалёку от него два глубоких кожаных кресла. На столе оформленный под старину телефон и невысокая лампа на фигурной ножке. В противоположной стене камин с резной решеткой. Вдоль той стены, что напротив входа, стоит высокий книжный шкаф со стеклянными дверями. На его полках нет пустого места. Освещение в кабинете мягкое, не тревожащее глаз, но вместе с тем достаточное для работы с бумагами. Таким, наверное, должен быть кабинет крупного банковского воротилы. Скромность и роскошь, слившиеся воедино.
– Располагайся, – кивает Мауро на кресла.
Пока я усаживаюсь, он подходит к столу, жестом хозяина распахивает дверцу тумбы, на которую опирается столешница, и достаёт пузатую бутылку и два широких низких бокала.
– Неплохой бренди, – рекламирует Мауро. – Будешь?
– Не откажусь.
Мауро разливает напиток по бокалам, передаёт один из них мне, затем усаживается в свободное кресло.
Я пробую бренди. Действительно неплохо. Вкус мягкий, приятно отличающийся от болгарского «Солнечного берега». Распробовав, приканчиваю содержимое бокала одним глотком.
– Нравится? – спрашивает Мауро.
Киваю в ответ.
– Еще?
– Не откажусь.
– Действуй! – указывает Мауро на бутылку.
Не вставая из кресла, я лениво дотягиваюсь до неё. Сквозь матовое стекло видно, что она опустошена на половину. Надпись на этикетке, золотистым по чёрному, гласит «Vecchia Romagna». Наливаю себе.
– Чин-чин! – произносит Мауро, легко касаясь