положение дел не замедлило сказаться на Соединенных Штатах. Очень скоро они получили в Европе отставку и требование в кратчайшие сроки свести военное присутствие к нулю. Это был удар ниже пояса. Сдавать позиции Штаты не собирались и, конечно же, не бросились тотчас выполнять чьи-либо распоряжения. А наоборот – принялись спешно наращивать численность воинских гарнизонов в Европе и раздули их до баснословных размеров, что естественным образом вызвало негативную реакцию Российского руководства. Начался длительный период дипломатических встреч, обменов мнениями и заверениями в благих намерениях. Игравшая роль камня преткновения Европа напряженно наблюдала за тем, как представители мощнейших держав натянуто улыбаются друг другу, пожимают руки, а после очередного «успешного» раунда переговоров с еще большим ожесточением принимаются «точить ножи». Так продолжалось около года, и при определенном раскладе могло бы тянуться ещё сколь угодно долго, но в России случились выборы президента. Европа замерла. Новый избранник представал для Запада темной лошадкой. Некоторое время он медлил, вникал в ситуацию, а потом с рвением взялся за ее разрешение: вынес на рассмотрение ряд вроде бы дельных предложений. Начались совещания и множественные закрытые встречи, после которых стороны, если и хмурились, то совсем немного. Европа готовилась облегченно вздохнуть – опасность, кажется, миновала. Именно в этот момент и произошло «вероломное нападение». Вот собственно и всё, что можно найти в открытых источниках. Ну а было ли нападение вероломным – этим вопросом тогда задавались не многие. Да и что толку? Не разобраться простому смертному, даже перелопатив кучу бумаг, кто кого обманул: то ли Штаты выносили, наконец, коварный план устранения соперника, то ли Россия, заподозрив неладное, постаралась нанести упреждающий удар. В совсем узких кругах посвященных даже поговаривали, что вся заваруха началась из-за какой-то нелепости, недомолвки или упущения, а может и вовсе… Но про то, что «вовсе» обычно не договаривали, а ограничивались подмигиванием и другими понятными в узких кругах ужимками.
Всё это в узких кругах. У остальных же времени на разговоры, диспуты и ужимки не оставалось. Ведь когда некто вламывается в твой дом и по всему видно – затевает что-то недоброе, вопрос «а какого собственно чёрта?» сам собой уходит на второй план, а на первом возникает желание поскорее схватиться за молоток, топор или крупнокалиберный пулемет, если такой имеется под рукой. И того, и другого, и третьего было в достатке. Но хуже всего – под рукой оказалось оружие ядерное, нейтронное или, проще говоря, массового поражения. Давно уже мировое сообщество уверовало в то, что вряд ли кто-то когда-то осмелится применить его. Каждый из обладателей этой грозной беспощадной силы заверял, что осознаёт всю ответственность. Военные доктрины ядерных держав не отрицали возможность её применения, но с таким количеством оговорок, что вероятность переступить через
