Нищий заговорщически подмигнул. Птиц хотел возразить, даже рот открыл. Но сразу захлопнул. Нечто в самом тоне или блеске глаз бродяги сказало о нем лучше, чем множество красноречивых слов. Лохматый испытывал боль. Постоянную и жуткую, невозможную. Ведь когда в душе пустота, жить просто не хочется. И каковы же мучения, когда знаешь, но не помнишь? Когда умеешь, но не ведаешь?..
– Как ты… – начал говорить Птиц.
– Не знаю! – неожиданно резко ответил бродяга, чутко уловив интонацию. Но оттаял, добавил мягче: – Каждый человек для чего-то предназначен в жизни. Одни растят потомство, пашут и сеют, строят и торгуют. Другие жгут и грабят первых, приносят смерть и разрушение. Третьи правят и первыми и вторыми…
– А четвертые? – хмуро спросил Ирн.
– Четвертые ищут, – убежденно заявил Лохматый.
– Что? – не отстал послушник.
– А, что угодно! – махнул рукой нищий. – Хотя… я бы сказал иначе. Болтаются в проруби, яки… ну ты понял. Ладно, хватит разводить философию. Настоящие мужчины должны есть, спать и тренироваться с оружием. Хотя да… пока спишь, остальные растят мускулы. Так что ты приступай, приступай… Разбудишь, когда небо станет синеватым. И не вздумай отходить далеко. Не хочу с утра обнаружить сюрприз в виде обглоданного скелета.
Лохматый зарылся в листья с головой и притих. Ирн поколебался и быстро, словно бросаясь в омут головой, сказал:
– Я несу свитки с заклинаниями. Украл в храме. Но не для того, чтобы подорвать мощь воинов Алара. Для благих дел. Мой наставник, один из иерархов Ордена Меча, давно предсказывал пришествие Тьмы. Но его не слушали. И более того – смеялись. Даже когда пробудился Мрон и начались «прорывы», никто палец о палец не ударил для выяснения причин. А наставник сумел понять, как победить, нашел выход. Я вызвался помочь в богоугодном деле. Отправился в Филанд, стал служкой при храме. Выкрал заклятия и теперь несу наставнику, дабы тот провел ритуал и изгнал Мрак…
– Интересно, – буркнул нищий. – Мир, значит, спасаешь… Молодец.
– Спасаю, – со злостью подтвердил Птиц.
– Зачем?..
– Как – зачем?! – чуть не задохнулся от возмущения Ирн. – Люди не должны умирать! Алар пресвятой!..
– Конечно-конечно, дело благое, – сонно проворчал Лохматый. – Спасай на здоровье.
Послушник смертельно побледнел, затем побагровел. Но пока подыскивал слова, способные устыдить спутника, бродяга благополучно заснул. Парень ругнулся про себя, закусил губу. «А чего ты ждал? Люди равнодушны ко всему, кроме себя. Рухни завтра половина мира, никто и не почешется…»
Сумерки сгустились, тени бесшумно перемещались по земле. Остальной мир отсекла пелена вялого шелеста. Листья непрерывно опадали. Небо сочилось гнилостным сиянием. Отсветы делали мир загадочным и гротескным. Где-то рядом чудилось чье-то молчаливое присутствие.
Неприятный холодок выморозил внутренности,