– Когда они разошлись?
– Они не расходились. Он умер.
– Мне очень жаль.
Она пожимает плечами и забирает у меня рамку.
– Иногда он мне снится. Всегда просит передать Боле, чтобы она его навестила.
– А ты?
– Что я?
– Ну… почему ты не замужем? Ты так хорошо разбираешься в обуви и… эм… у тебя восхитительная грудь.
– Боюсь, я просто обычная разведенка. Моему бывшему захотелось более плодовитую жену.
– И снова прости. Я сегодня выбираю неудачные темы.
– Не надо извиняться. Он щедрый. Я получила дом и приличную сумму денег. Это дает мне много возможностей. А что насчет тебя?
– Я никогда не был женат. Не сложилось.
– Дети?
Я покачал головой.
– Почему?
– Так уж получилось.
– А что говорят твои родители?
– Не знаю. Я с ними почти не общаюсь.
– Можно спросить, сколько тебе лет?
– Больше сорока, меньше пятидесяти.
– А почему у тебя нет фамилии? Ты преступник? Ты опасен?
Заговорщический тон, поднятая бровь. На висках линии вмятин, выдающие, что она носит очки.
Я подхожу к ней.
– Я не опасен.
Она встает.
– Посмотрим.
Пока мы занимаемся любовью, мокрые и голодные, кетоконазол стирается, и я воспаряю в ксеносферу.
Я еще двигаюсь, когда замечаю бабочку. Молару.
Она смотрит на меня, медленно помахивая крыльями, и усики ее время от времени подрагивают.
Улетай, мысленно говорю я ей.
Она не улетает.
В миг моего оргазма она расправляет крылья, и весь мир заполняется черно-синим узором.
Глава четвертая. Лагос: 2032, 2042, 2043
Сложно объяснить, как это – быть сенситивом. Нет ни знамений при рождении, ни атмосферных явлений, ни благовещения о моем прибытии в мир. По всем меркам я обычный ребенок, с пятью пальцами на руках и ногах, потницей и молочными корочками.
Первый раз я чувствую что-то в восемь или девять лет, когда несусь по нашей улице, стараясь успеть домой до темноты. Хоть мы и живем в Лагосе, в моем квартале дети в безопасности. Неожиданно мне хочется осмотреть мусорный бак. Я не знаю почему. Я открываю его и нахожу младенца, девочку. Она в крови, завалена мусором, но жива, в сознании и спокойна. Смотрит на меня и моргает. Я достаю ее. Помню, что был поражен ее размерами и тем, как двигались ее ручки, словно что-то исследовали, и как все ее тельце вздрагивало каждые несколько минут.
Я хочу отнести ее домой и оставить у нас. У меня нет братьев или сестер, и для моего детского сознания это решение всех проблем. Я беру ее с собой, но по пути меня останавливает женщина в лаппе [10] и головном платке.
– Чей это ребенок? – спрашивает она обвиняющим тоном.
– Это моя сестра, – отвечаю я. И в этот момент малышка начинает всхлипывать.
– Вот это твоя сестра?
Девочка абсолютно на меня не похожа, да