Поддавшись импульсу, я звоню Аминат.
Один гудок, потом громкое шипение, и я отодвигаю телефон от уха. Шипение прекращается, и я слышу ее голос.
– Алло? – говорит она.
– Это что такое было? – спрашиваю я.
– Кааро! Не обращай внимания. Я готовлю. Как дела?
Реаниматка слышит наш разговор и оборачивается.
– Это прозвучит странно и нахально с моей стороны, так что я заранее извиняюсь…
– Да.
– Я не сказал, что мне нужно…
– Ты можешь прийти.
– Как ты…
– Поспеши. Уже комендантский час. – Она дает мне адрес.
Я ухожу в тот момент, когда реаниматка решает подойти ко мне поближе.
Аминат включает «Top Rankin’» [9] и тихо подпевает, ставя мой стакан на столик для закусок. Она ходит босиком, в закатанных джинсах и блузке без украшений – аккуратный повседневный наряд.
У нее дом в Тайво, на следующей станции по часовой от меня, ближе к Северному ганглию. Это более благополучный район, где в каждом гараже есть машина, и повсюду колючая проволока и охранные системы. У них такая мощная спутниковая технология, какую раньше только в шпионских триллерах можно было увидеть.
Мне неловко, что я заявился к ней, но Аминат воспринимает это так естественно, что от дискомфорта вскоре не остается и следа. Здесь тепло, играет регги двадцатого века и слегка пахнет благовониями. Она отводит меня в ванную; я думал, она поухаживает за мной, но Аминат выдает мне вату, воду, мыло, пластырь, дезинфицирующее средство, йод и улыбку. Она говорит, что будет в гостиной, а я могу пока отмыть руки и лицо от крови. Приведя себя в относительно приличный вид, я присоединяюсь к ней, она ставит передо мной напиток, от нее исходит запах жасмина. Потом садится напротив, все еще беззвучно подпевая Бобу Марли, и смотрит.
– Так ты, значит, что-то вроде поэта-воина? – спрашивает она.
– Все не так романтично, – отвечаю я. – Я не дерусь и не пишу стихи.
– И все же у тебя на руках кровь. Кто ты, Кааро? Это имя или фамилия?
– Просто Кааро.
– Ты йоруба?
– Да.
– И твое имя значит «доброе утро»?
– Да и нет. Полное имя – «Ile Kaaro o Jiire», что можно перевести как «доброе утро, приятного пробуждения», однако это термин, который означает: «все люди и земли, говорящие на Йоруба».
– Странное имя. Тебя так родители назвали?
– Да. У меня был идейный отец.
– Это он сказал тебе не пользоваться фамилией?
– Нет, это была моя идея.
– Как тебе это сходит с рук в банке? – Она скрещивает ноги и делает глоток. В ее движениях чувствуется гибкость, призрак спортивных тренировок.
– Что вообще Бола тебе обо мне рассказала? – спрашиваю я.
Она смеется:
– Сказала, что знает парня, который мне подойдет. Симпатичный, одинокий,