– Да, я … – заикнулся Сергей.
Настя положила на его руку свою тёплую ладонь.
– А я сразу догадалось, что вы прикалываетесь, Олега-то я хорошо знаю.
Он вспомнил, как во время первой встречи она держала в руках анатомический атлас, а сама говорила о сдаче экзамена по латинскому языку, но промолчал.
Вокруг всё располагало к романтическому настроению и началу пылкой влюблённости: закат, краски неба, шумевшие кроны над головами… и настроение было хорошее и лиричное. Только необъяснимая словами натянутость, словно звенела между ними не настроенной струной. Девушка ему очень понравилась, и на «ты» они перешли с первых минут знакомства. Но чудилась какая-то двусмысленность в её поведении. Что, в общем-то, для придания ореола таинственности было неплохо, но до определённого предела. Ему показалось, что она чего-то не договаривает. В нём проснулась по отношению к ней ответная настороженность. Сам он поначалу был перед ней, как открытый глянцевый журнал. Говорил что думал, ничего не скрывал ни о своём прошлом, ни о планах на будущее. Разве порою кое-чего недоговаривал о своих интимных желаниях. Она же, как ему показалось, то ли просто боялась повести себя с ним не так как надо, чтобы не испортить впечатление, то ли стремилась подать себя в более выгодном свете. В общем, предстала она перед ним какой-то неестественной. Порою темы для разговора были готовы совсем иссякнуть. Так иногда бывает – оба человека и хотят завязать отношения, но не могут, словно одинаково заряженные частицы. Сергей себя успокаивал: «Может это поначалу. Потом всё пройдёт. Вся эта натянутость из-за стеснения».
В глубине души он чувствовал, что если бы его не манила к себе красота Насти, всё могло бы закончиться одним единственным свиданием. На прощанье в полутёмном подъезде он осмелился её поцеловать. Она спокойно подставляла губы, оставаясь при этом совершенно холодной – ни одна искра не пробежала между ними, не воспламенила души для чего-то глубокого и настоящего. Не повеяло от поцелуев сладостным дурманом. Он будто натыкался на каменное изваяние. Это быстро остудило его пыл. Но перед расставанием они всё же договорились встретиться на следующий вечер.
Настя поднялась к себе. На кухне с выключенным светом дежурила перевозбуждённая Валентина Прокофьевна, кажется собиравшаяся выскочить в подъезд на место Насти и сделать всё как надо. Она заговорила вполголоса, будто кто-то мог подслушивать:
– Видела. Видела. Как вы у подъезда под фонарём стояли – вся его личность сразу и осветилась. Ничего парень, хороший, видом из себя положительный.
– Не знаю, мамуль, что-то не то, – грустно ответила Настя. – Нет искры какой-то между нами.
– Вам всё не то. Какая тебе искра нужна? Печку что ли разжигать собралась? Где другого-то взять? Надо сначала этого узнать, что да как, а там стерпится – слюбится. Нечего в девках засиживаться, – уже в полный голос заговорила Валентина Прокофевна. – Кто у него родители-то?
– Отец умер в больнице после операции. Он был прорабом