– Катюха… Как я соскучился! – Пашкин неловко обнял ее рукой с букетом, притянул к себе. Поцеловал мокрое лицо.
Катя мягко отстранилась, ни слова не говоря, приняла букет и пошла в комнату.
– Проходи, – сказала она ему устало – как постороннему, которого не ждали, и ушла на общую кухню, видимо – за водой. Пашкин остолбенел.
Что это с ней? Только Катя вышла – быстро оглядел комнату, ища глазами присутствие другого мужчины. Он даже нагнулся и понюхал подушку на диване. Подушка пахла Катей. Глупо. Катька никогда не решится привести своего хахаля сюда, в общагу. Слишком много глаз. Кто-нибудь непременно нашепчет ему, Виктору. А у него разговор короткий, она это знает.
Катя вернулась, поставила розы в вазу, стала поправлять их. Виктору показалось, что она нарочно так долго возится с цветами, чтобы не смотреть на него, чтобы не дать ему прочитать, что там у нее в глазах написано. Или, может, виной тому неожиданное наследство? Такое событие кого хочешь с панталыку собьет. А Катька скорее всего и не осознала еще, какие деньги на нее свалились. Вот и ходит как в тумане.
– Кать… – Виктор поймал ее руку.
Девушка села напротив него на табуретку. Скользнула по нему взглядом и спросила, словно стряхивая с себя сон:
– Есть хочешь?
– Да… то есть – нет. Потом. Посиди со мной.
Он потрогал ладонью ее влажные волосы, провел пальцем по руке, погладил округлость коленки. Катя сидела не шевелясь, она будто даже с интересом наблюдала за ним, но не реагировала.
Пашкин несколько подрастерялся. Обычно, обижаясь на него за долгое отсутствие, Катя дулась, злилась. Бывало – закатывала скандалы, но никогда не была такой. Едва он начинал свой сексуальный ритуал, она моментально отзывалась. Катька не умела скрывать свою чувственность под маской равнодушия.
Он накрыл ладонями ее колени. Держал их крепко и, как ему казалось, нежно. По его сценарию, он должен уложить ее в постель, сделать их близость потрясающей, неистовой. Запоминающейся. Неповторимой. Уж он приготовился постараться. А потом – заговорить о свадьбе. Все получилось бы естественно, особенно под звуки дождя, барабанящего по карнизу. Катя безжалостно ломала сценарий.
Пашкину это совершенно не нравилось. Он и так уже потерял уйму времени, на вечеринку у шефа не успеть. Да Бог с ней, с вечеринкой, придется отбрехаться. Дело, кажется, приняло нежелательный поворот. Внезапную потерю чувственности у Кати Виктор мог объяснить себе однозначно: она удовлетворена другим.
Ревность ударила в голову подобно стакану мутного самогона, и он почувствовал, что краснеет. Сейчас у него начнут краснеть уши, и можно не сомневаться – запылают, хоть