Герсен встал: «Сегодня мы поужинаем харчами даршей. Кто знает, вдруг нам их кухня так понравится, что мы станем завсегдатаями?»
Рэкроуз неохотно поднялся на ноги. «В таком случае лучше переодеться, – проворчал он. – Одно дело – Собор, а в „Шатре“ мы будем выделяться, как белые вороны. Пойду надену замызганный комбинезон строительного рабочего и встречу вас там через час».
Герсен взглянул на свою одежду – элегантный, свободный синий костюм, белую рубашку с открытым воротником, пунцовый кушак: «Как раз здесь, в Соборе, я чувствую себя переодетым. Если я оденусь, как обычно, у даршей не должно быть претензий».
«Через час, у дороги в Пилькамп. Это прямо в центре Вигальтона. Встретимся на улице. Если вы поедете на омнибусе, слезайте на перекрестке с переулком Нунана».
Покинув Собор в сумерках, Герсен направился на север по парадной аллее Оранжереи. На нем были темная куртка, серые брюки, перевязанные на лодыжках, и мягкие ботинки – типичный костюм человека, работающего в космосе.
На Эспланаде Герсен взошел на платформу станции городского транспорта и стал ждать. В озерной глади отражались последние сполохи заката: ржаво-красные, яблочно-зеленые, мрачновато-оранжевые. Постепенно они погасли, и озеро превратилось в отливающее стальным блеском пространство, отражающее только несколько тусклых огней на дальнем берегу… Подъехал омнибус с открытыми бортами. Герсен занял свободное сиденье и опустил монету в прорезь – чтобы сиденье не вытолкнуло его на следующей остановке.
Обогнув озеро, Эспланада стала дорогой на Пилькамп. Омнибус скользил на север через Муаналь и Друри под бесконечной вереницей голубовато-белых уличных фонарей. Когда начался Вигальтон, Герсен сошел на остановке, ближайшей к переулку Нунана.
На улицах Вигальтона уже было темно. За спиной Герсена обрывистые черные скалы подступали к самому озеру. По другую сторону дороги на Пилькамп темнели высокие крыши узких зданий; их силуэты беспорядочно сочетались под разными углами, сливаясь в странные фигуры на фоне сумрачного неба. Только в некоторых высоких и узких окнах мерцали огни; все остальные безжизненно чернели.
Неподалеку, напротив, светилась вывеска:
«ШАТЕР ТИНТЛЯ
Чтоб дарш не зачах на болотных харчах!
Чатовсы! Пурриан! Ахагар!»
Герсен перешел на другую сторону улицы. Из темного переулка Нунана появился Максель Рэкроуз; на нем были коричневые брюки из рубчатого плиса, рубашка в коричневую и черную клетку, черный жилет, расшитый блестящими эмблемами, и мягкая черная кепка с металлическим козырьком.
Герсен читал вывеску: «Чатовсы. Пурриан. Ахагар. У вас уже разыгрался аппетит?»
«Не сказал бы. В том, что касается еды, я брезглив. Может быть, попробую что-нибудь».
Герсен, которому нередко приходилось глотать пищу, о происхождении которой лучше было не думать, только рассмеялся: