Когда Коман ушел, Барби еще долго сидела на диване в своем номере, анализируя ценнейшую для себя информацию.
Вопреки ожиданиям Барби, Юнг при первой встрече не произвел на нее неприятного впечатления. Скорее наоборот, вызвал симпатию, подогреваемую загадками вокруг его таинственной личности.
Журналистка внимательно смотрела на Юнга, на его лицо, в общем обыкновенное, не отягощенное внешними выразительными особенностями.
Примечательными у него были глаза, в которых эфемерное веяние мечтательности уживалось с серьезным беспокойством. Барби обратила внимание на опущенные уголки рта, как у трагического актера пантомимы.
Узкие плечи на фоне не слишком развитого телосложения указывали на возможное превалирование чувственной составляющей в его характере.
В целом Юнг, учитывая информацию Комана о нем, показался Барби крайне интересным субъектом.
Первый вопрос Барби, после формального знакомства, прозвучал с намерением выяснить причину его беспокойства.
Барби спросила:
– Скажите, Юнг, какая у вас самая большая проблема в жизни?
Глаза мецената забегали, лицевые нервы обострились. Он весь напрягся, будто вопрос застал его врасплох.
Прозвучал ответ:
– Вы знаете… самая большая проблема для меня в том, что в этой земной жизни я один.
Говорил Юнг сумбурно, словно захлебывался словами, как перевозбужденный от сильных эмоций ребенок. Барби подумала, что она могла бы сыграть в интервью роль бесконечно доброй мамы, которая в ответ на откровения простит своему чаду все его проступки.
– У вас нет семьи?
Юнг с явным отрицанием покачал головой.
– Тогда друзья и сослуживцы должны в некотором роде заменить вам семью, – Барби рассчитывала, что Юнг уже самого начала разговора прольет свет на свою загадочную историю.
– У меня нет друзей… нет и сослуживцев. Я ведь не работаю, – жалобным тоном ответил Юнг. На его тонких чувственных губах проявился и задержался глубокий скепсис. Барби показалось, что Юнг закрылся. Для интервью это могло стать плохим предзнаменованием. Стараясь вернуть его расположение, Барби задала отвлеченный вопрос:
– Скажите, а вы любите море?
Журналистка увидела, как лицо Юнга расплылось в открытой мечтательной улыбке. Скомканный от морщин лоб, сделался ровным, гладким. Глаза приняли диковинное выражение, как у талантливого актера, умело изображающего из себя инопланетянина.
Ответил же Юнг уверенным, спокойным голосом, как будто это «инопланетное» состояние было для него приятным и естественным:
– Море я люблю. Особенно на больших глубинах, где плотная вода нежно сжимает твое тело. Поверхностные воды тоже хороши… Они светлые, теплые, всегда прогретые солнцем. Там всегда живые нежные волны…
Смысл сказанного Юнгом Барби