За лето обходит все зимовья в радиусе полсотни километров (а их там много), наводит порядок, пополняет запасы дров, подновляет прохудившиеся крыши – таежный хозяин. Главный в тайге.
Я прожил в этом зимовье еще три дня. Андрей ушел наследующий день, его ждало другое зимовье. Это не было его работой. Он просто не мог сидеть на одном месте. Тайга звала его, и он уходил. Он был здесь своим…
Гости
– Дзыннннь! Дзыннннь! – металлический звон далеко несся над утренней рекой, путаясь в прибрежной тайге и заставляя птах изумленно замолкать. Кто посмел вмешаться в их оркестр? Звон все летел и летел, кто-то очень старался вбить железный колышек в каменистый грунт.
Старый охотник Петрович, кряжистый, с узловатыми пальцами и добродушным лицом, досадливо поморщился – ну кто ж так в тайге шумит? Тайга она ведь покой любит, тишину, а тут…
Рыбалка сегодня удалась, в садке тяжело ворочались с пяток золотых пузатых карасей – пора заканчивать. Но Петрович не торопился. Поплавок вдруг резко пошел в сторону, леска напряглась, загудела, и под водой заходил-загулял очередной карасище. Петрович, счастливо улыбаясь, выволок рыбину на берег, аккуратно высвободил синий кованый крючок и отправил карася в речку, пусть гуляет. Не торопясь наживил нового червяка и забросил снасть под заветный кустик.
Чара, некрупная лайка с задорно торчащими ушами и свернутым в тугой калач хвостом, верная подруга по дедовым таежным скитаниям, лениво наблюдала. Она уже давно привыкла чудачествам друга. Вот зачем, спрашивается, ловить и отпускать рыбу? Ведь из нее такая вкусная похлебка получается, да и жареная она очень вкусна.
Поплавок установился в нужном месте, и Петрович заговорил чуть сипловатым совсем молодым голосом:
– Осуждаешь опять… Эх ты, кулёма… Ну вот куда нам с тобой еще, а? – он улыбался, глядя на застывшее в воде гусиное перо.
Чара привычно промолчала, лязгнула только зубами, пытаясь поймать порхающую в тени бабочку.
– Вооот, а я тебе так скажу – рыбалка человека лучше делает, добрее – дед оглянулся на собаку, подмигнул ей и продолжил со значением – и собаку тоже.
Чара разулыбалась, дернула хвостом. Такие разговоры давно стали привычны. С кем деду в тайге еще разговаривать? С белками разве что, те без умолку стрекочут, но с ними деду не так интересно…
Поплавок вновь дернулся, замер на секунду и пулей устремился к середине реки, на стремнину.
– Ух ты бойкий какой! – Петрович подхватил удочку, подсек… Ох и забилась рыба, не желая сдаваться. Легенькое пластиковое удилище поскрипывало, леска звенела, а катушка готова была вот-вот разразиться гневным треском фрикциона… но обошлось. Рыбина пошла к берегу.