– Что, Снега оглядываешься, – спросила Аленка, – не видела такого на свои островах?
– Нет.., – сказала она, посмотрев на парня, который ехал за конем на лыжах, державшись за его узду, и только снег скрипел под лыжами, и народ со смехом расступался, пропуская ездока.
Зиги решил устроить скачки, и именно таким образом- на лыжах за конем, и по старинке, на лыжах за оленем. Вождь старался приохотить соплеменников к лошадям, хотя олени были, конечно, людям привычнее.
– Аленка, бабке не говори, я тоже в скачках участвую, – сказал шепотом отрок сестре.
– Заругает, а то как расшибешься?
– Снега добрая, глядишь, вылечит, – озорно заметил Ван, – и у Оры учится.
– Ты все же поосторожнее, – заметила девица, – а отказать в лечении я все одно не смогу.
– Ладно, я пошел, – посерьезнел Ван, – конь добрый, да и лыжи у меня хорошие.
– Будем ждать, – сказала сестра, доставая мешочек орешков, и отсыпая половину Снеге, – все веселее, чем просто смотреть и ждать.
Тем временем, у начальной черты собрались восемь участников, их коней за уздцы держали помошники, а сами соревнующиеся стояли на лыжах, держа поводья своих коней. Сигнал должен был дать Глом, закутанный в тулуп, и одевший войлочную шапку с длинными ушами, обернутыми вокруг горла и валяные сапоги. Наконец, он махнул рукой, помошники отпустили коней, и возницы, щелкая поводьями, стали погонять лошадей, и те сходу взяли в галоп, и один из седоков, самый неудачливый, потерял равновесие и полетел в сугроб, а конь побежал за всеми, уже без седока. Снега кинулась помогать отроку, и помогла ему встать. Лыжи были сломаны, а толстая щепка торчала в валяном сапоге юноши. Снега озабоченно взглянула на это, но тут подбежала и родня соревнующегося, и они повели его домой. Вдруг один из мужчин посмотрел на разрумянившуюся девицу, и почесав лоб, сказал:
– Да это же именитая ученица Оры. Девица, сделая милость, посмотри на рану нашего Орма. Дом наш здесь рядом.
– Хорошо, – просто ответила Снега, – Алена, я быстро, сходу посмотри, да и вернусь..
– Хорошо, сестренка. Я подожду.
До дома было недалеко, Снега поднялось по входу, сняла тулуп, оставив валенки. С Орма сняли тулуп тоже, и он сел на лавку, и рядом с ним сидела женщина, наверное, его мать.
– Тебя Снега зовут? – спросила женщина, – посмотри, славница, что у Орма с ногой, он у нас один сын остался. Меня Мила зовут, я его мать.
Снега подошла, через валенок ощупала рану, вытащила кинжал из ножен на пояе, распорола голенище, оставив щепку, боялась, что крупная вена пострадала. Так же распорола и штанину, резала ткань осторожно, что бы