– Да, все в порядке, Джон.
Один из тех моментов, когда он соображает, что я – близкий ему человек, но кто именно, толком не уверен.
– Джон, ты знаешь, кто я?
– Разумеется, знаю.
– Так кто же я?
– Ох, да ладно тебе.
Я кладу руку ему на локоть:
– Джон. Скажи мне, кто я.
Он таращится на дорогу, вид недовольный, встревоженный.
– Ты – моя жена.
– Очень хорошо. И как меня зовут?
– Господи боже! – Но он усиленно думает и наконец отвечает: – Элла, вот как.
– Правильно.
Он улыбается мне. Я перемещаю руку на его колено, слегка сжимаю.
– На дорогу смотри, – велю я.
Как много Джон помнит и что забыл, я в точности сказать не могу. Он почти всегда узнает меня, однако мы столько прожили вместе, что даже если его память постепенно отступает в прошлое, упуская настоящее, я и там тоже остаюсь с ним. Но вот вопрос: заблуждаются ли и глаза вместе с разумом? То есть если у Джона сейчас, например, 1973 год, выгляжу ли я так, как тогда? А если нет (это уж точно, выгляжу я совсем не так), откуда же он знает, что это я? Где тут логика?
На этом участке шоссе 66 – дублер автострады I-55. Слева от нас, параллельно хайвею, тянутся телефонные столбы, почерневшие от старости и выхлопов, увенчанные сине-зелеными стеклянными изоляторами – такие иногда встречаются в антикварных лавках. Иные столбы надломлены, расщеплены, грозят рухнуть, провода уже давно оборваны и висят, но кое-где провода уцелели, и мне чудится, что они соединяют наш трейлер с дорогой, как старинный трамвай, словно мы цепляемся за воздух.
По другую сторону – автострада и рельсы, они так и будут сопровождать нас почти на всем пути до Калифорнии. Между нашей дорогой и автострадой попадаются закрытые участки – должно быть, очень старого ответвления от 66-го, узкая розовая тропа, на глаз прикинуть – и один автомобиль не проедет. Природа здесь постепенно отвоевывает свое. По краям уже разрослась зелень и сужает дорогу, забивая ее, словно артерию. Через каждые шесть футов в трещинах между плитами проклюнулись сорняки. Еще несколько лет – и старое шоссе уже не разглядишь.
Когда наша дорога перестает быть дублером, она ведет через крошечные, погруженные в отчаяние городки. С тех пор как люди перестали ездить по шоссе 66, никто не останавливается и не оставляет свои деньги в этих местах, и они оскудели. В одном городишке (Атланта, подумать только!) мы видим очередного гиганта из стекловолокна – так эти фигуры описаны в моем путеводителе. На этот раз – Пол Баньян с исполинским франкфуртером в руке.
– Ты только погляди, – говорит Джон. Впервые проявляет хоть какой-то интерес.
– Они только что перевезли это сюда из Чикаго.
– Зачем? – спрашивает он.
Действительно, зачем? Все витрины вдоль улицы заколочены, вид унылый.
– Да, мой дорогой, это вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов.
Мы притормаживаем и опускаем стекла, чтобы получше разглядеть набухшие бицепсы великана. Согласно путеводителю, первоначально Пол держал