Мужчина качает головой:
– Их тоже больше нет. Мы закрываемся.
– Ох, как жаль! Мы всегда любили “Стакиз”. С детьми сюда приезжали.
Он печально пожимает плечами:
– Всем тут нравилось.
Он уходит, а я с трудом запихиваю себя обратно на сиденье. Пристегиваюсь и собираюсь уже сказать Джону, что мы едем дальше, но тот мужчина вновь появляется возле моей дверцы.
– Нашел последнее, – говорит он и протягивает мне пекановое “полено”.
И скрывается так быстро, что я не успеваю его поблагодарить.
Шоссе 66, как я теперь понимаю, разваливалось помаленьку уже в шестидесятые, когда мы по нему путешествовали. Теперь большие участки старой дороги закрыты, зарыты или выровнены бульдозерами, заменены хайвеями 55, 44 и 40. Местами аутентичный розовый портландцемент до того растрескался, что по нему уже и не проедешь. Зато появились карты и книги, подробно описывающие старый маршрут, каждый поворот, места, где можно припарковать трейлер. Много всего. Я нашла кучу справочников в библиотеке во Всемирной паутине. Похоже, люди не готовы хоронить старую дорогу: множество ребят, родившихся после войны и путешествовавших по шоссе 66 в детстве с родителями, хотят снова проехать по своим следам. По-видимому, все старое в свой час обновляется.
Все, кроме нас.
– Я проголодался, – говорит Джон. – Пойдем в “Макдоналдс”!
– Ты всегда рвешься в “Макдоналдс”, – говорю я и тычу ему в предплечье пекановым “поленом”: – Вот. Угощайся.
Он подозрительно косится на “полено”.
– Я хочу гамбургер.
Я убираю “полено” в пакет с припасами.
– Найдем тебе гамбургер в другом месте для разнообразия.
Джон обожает “Макдоналдс”. У меня “Макдоналдс” столь сильных чувств не вызывает, но Джон готов ходить туда ежедневно. Одно время он так и делал – несколько лет после выхода на пенсию “Макдоналдс” служил ему клубом. Каждый день с понедельника по пятницу поздним утром он отправлялся туда. Потом я заинтересовалась, что может там так привлекать, и сходила в “Макдоналдс” вместе с ним. И что же? Дюжина старых пней за столиком пережевывали жир, запивая многочисленными стаканчиками кофе (пенсионерам скидка), читали газеты и рассуждали, куда катится мир. Являлось пополнение, старичкам бесплатно подливали кофе в полупустые стаканчики, и все пускались по новому кругу. Я сбежала при первой же возможности и больше никогда туда не ходила, чему, подозреваю, Джон был только рад. По правде сказать, я думаю, ему нужно было какое-то место без меня, когда он вышел на пенсию. Да и меня, врать не стану, устраивало, что он не путался у меня под ногами, с варикозом они или без.
Но когда мы оба приспособились к ритму пенсионного существования, жизнь стала хороша. Тогда мы еще были во вполне приличной форме, так что многое делали вместе. После того как Джон возвращался из “Макдоналдса”, мы что-то приводили в порядок в доме, покупали продукты, ездили на распродажи в супермаркеты и ТЦ, успевали на дневной сеанс, ужинали