– Миша! Это просто безобразие какое-то… – Ольга собрала детали конструктора и направилась в детскую, но споткнулась о пульт, который почему-то валялся на полу. – Ну, Мишка…
Она наклонилась, с трудом удерживая запчасти от робота, подняла пульт и попыталась красной кнопкой выключить телевизор, с экрана которого диктор слишком громко сообщал последние новости.
Кнопка отчего-то не нажималась и была скособочена – похоже, Мишка ее сломал, оттого и не выключил телевизор.
– Ну, Мишка…
Ольга попыталась пальцем подцепить кнопку и придать ей правильное положение.
– …И вот только что получено срочное сообщение от агентства «Интерфакс», – гремел голос диктора.
Проще было положить на диван запчасти от робота, выключить телевизор с панели, а пульт отнести мастеру, но Ольгой вдруг овладело упрямство – непременно справиться с кнопкой…
– …В Нижнем Новгороде потерпел катастрофу пассажирский авиалайнер, следовавший рейсом двести четырнадцать по маршруту Нижний Новгород – Москва, – бесстрастно сообщил диктор и замолчал, словно давая Ольге время осознать смысл сказанного…
Детали конструктора с грохотом посыпались на пол, словно останки человеческих тел…
– По предварительным данным, на борту находились сто двадцать человек…
Пульт тоже упал, но перед этим красная кнопка все же сработала, и экран погас.
Ольга закричала, схватила пульт, теперь уже пытаясь включить телевизор этой проклятой кнопкой…
Пальцы занемели, голова закружилась.
Это не может быть правдой… «Потерпел катастрофу пассажирский авиалайнер, следовавший рейсом»… Наверное, она неправильно поняла. Не расслышала…
Экран вспыхнул, диктор безжалостно повторил:
– Причины катастрофы авиалайнера, следовавшего рейсом двести четырнадцать, будет расследовать специальная комиссия. Подробности произошедшего смотрите в ближайших выпусках новостей…
Почти теряя сознание, Ольга ринулась в прихожую – там возле телефона лежал блокнот, в котором Сергей перед вылетом записал номер рейса. Оставалась зыбкая, маленькая надежда, что она неправильно запомнила три цифры…
Двести четырнадцать, пульсировал в голове голос диктора, двести четырнадцать…
И в блокноте Сережиной рукой было записано: «214».
Очертания предметов вокруг стали размытыми, тело сделалось ватным, а сознание вроде и не ушло совсем, но не подсказывало ни одной спасительной мысли – как дальше жить, что делать…
«Я умерла, – подумала Ольга, – разбилась на рейсе двести четырнадцать… Меня больше нет…»
Хватаясь за стену, она сползла на пол, смутно видя, как там, на полу в гостиной, горкой валяются запчасти конструктора – останки человеческих тел…
Миша… Маша… Петя… – словно во сне всплыли родные имена.
Она не может разбиться на рейсе двести четырнадцать. И не имеет права умереть.
Из последних сил Ольга дотянулась до сумки,