– Скорее всего. Миры-то с общими гранями, – сообщил Лене после недолгой паузы.
– Захар! – взвыла она раненой волчицей.
И Ригу стало стыдно, ужасно неприятно. Лена о сыне, а он…
Что нашло на лельхая, он сам не понял. Только Риг порвал клыком вену на предплечье и торопливо приложил к губам девушки. Она инстинктивно глотнула, поперхнулась, закашлялась и попыталась отодвинуться.
– Пей! – приказал Риг. Хотел бы уговаривать, но времени не было. – Хочешь вытащить сына – пей!
Она послушно глотнула еще. Мир вокруг поплыл, заколебался. Кровь и энергия проклятого ттахами потекли по ауре и венам привратницы, смешались в мощную магическую энергию. Мир раскололся на сотни частей. Пространство пошло крупными волнами. Сквозь призрачную дымку, пелену проступили очертания иной реальности.
Серые дома-коробки, осенние листья, что кружат по воздуху, провода, натянутые на щербатых столбах, сутулые фонари и залитые асфальтом улицы…
Лена позвала: истошно, отчаянно, и звонкий мальчишеский голос откликнулся. Рига словно за жилы дергали – боль обжигала, скрючивала, резала. Так выходила из крови энергия, необходимая смертному для перехода. Мальчишка уродился в основном человеком. Не страшно. Это легко исправить.
Риг стиснул челюсти и протер глаза. В поле зрения плясали черные пятна. Давай же, парнишка! Не отставай! Лена потянулась к сыну сильнее, застонала и вцепилась в руку Рига. Острые ногти привратницы царапнули, напоминая, что крови проклятых и ттахов в ней куда больше, чем сейчас требуется.
Захар заплакал, всхлипнул, успокоился и очутился возле стула Лены. Она спрыгнула, обняла мальчишку и принялась целовать в русую макушку. В дрожащую руку ослабевшего Урагана кто-то сунул большой стакан. Стекло отозвалось в немеющих пальцах каким-то неприятным, обжигающим холодом. Лельхай поднял глаза и проморгался. Впереди мутным пятном маячил Даар. Делал знаки, чтобы хозяин выпил «микстуру». Риг пригубил донорскую кровь и осушил стакан полностью.
Внезапно под Леной разверзлась пропасть – видимо, пространство дало трещину, а протащив парнишку сквозь отверстие, лельхай и привратница лишь усугубили ситуацию. Зияющая дыра оскалилась арматурой, кусками бетонных блоков и сломанными деревьями. Секунда – и все это полетело в Лену. Убийственная атака раненого мегаполиса, что, будто подстреленная птица, клюет любого, кто попался внизу.
Риг не раздумывал – лег на расщелину, пока Даар оттаскивал привратницу с сыном. Боль пронзила, обожгла и скрючила. Внутренности словно катком размазывали, кишки наматывали на острые пики. Риг стиснул челюсти, тряхнул головой, чтобы прогнать черноту в поле зрения. Во рту ощущался мерзкий привкус крови. Боль прокатилась по телу спазмами, ударила в голову, словно кувалдой, вонзилась сотнями мечей во внутренности – и лельхай резко потерял сознание.
Древние скатывались в небытие беспамятства лишь