– Сограждане, – обратился комендант ко всем присутствующим, и от его тона у Сергея похолодело внутри. – Станция Маршальская заражена неизвестным нам биологически опасным веществом. Ее жители либо покинули станцию, либо погибли. Пока не будет проведена дезактивация и на Маршальской вновь не заработают турбины, мы не сможем восстановить подачу электроэнергии в прежнем объеме. Для экономии жизненно важных ресурсов с этой минуты на станции вводится режим чрезвычайного положения со строго лимитированными нормами выдачи питьевой воды и продуктов питания. Любые нарушения установленных правил будут сурово наказаны.
Сергею показалось, что комендант чего-то недоговаривает. Услышанное нехорошо удивило его, и Серега даже на какое-то время забыл о томящейся в темнице девушке и так и не вспомнил о ней, когда к нему, наконец, подошел протиснувшийся сквозь толпу отец. Он был не просто раздосадован, но и зол и даже не пытался это скрывать.
– Безвольные трусы, – сердито прошептал он себе под нос, но Сергей все равно услышал.
– О ком ты?
Отец метнул хмурый взгляд в спину осаждаемого людьми коменданта и понизил голос:
– О нашем Совете. Решили ограничиться полумерами в надежде, что руководство Союза очистит Маршальскую от заразы и снова запустит остановившиеся турбины. Да потеря энергии, которую Сибирская получала с Маршальской, для Союза не большая беда, разве что Проспект задерет цену – они теперь, считай, монополисты. Только руководство Союза им этого все равно не позволит. А ради нас в Союзе не будут жилы рвать, даже если узнают, что мы тут подыхаем.
– Как же так? – растерялся Сергей. – Ведь мы тоже входим в Союз.
– Входили, пока защищали Маршальскую от монстров. А без Маршальской мы Союзу не нужны. Никто нам не поможет, кроме нас самих. Никто, – повторил отец.
– А что там, на Маршальской? – тоже перейдя на шепот, спросил у него Сергей.
Отец нахмурился еще больше, даже желваки заиграли.
– Черт его знает. Я никогда такого не видел. И никто не видел. Все оплетено какой-то черной паутиной. Только…
Он сделал паузу. Сергею показалось, что отец собирается с духом.
– Она живая. По-настоящему живая, Серега. Когда мы подошли к станции, выбросила в нашу сторону щупальце вот такой толщины. – Отец развел в стороны руки. – Мы едва успели отскочить. Еще бы секунду промедлили, и все, конец! Честно тебе скажу: когда такую жуть увидел, душа в пятки ушла.
– Что же мы можем сделать? – растерялся Сергей.
– Уничтожить эту дрянь, пока она не уничтожила нас.
– Уничтожить? – недоверчиво переспросил Сергей. – Но как?
– Наверняка есть способ. Должен быть! – По тому, как отец произнес последнюю фразу, Сергей понял, что он пытается убедить в этом самого себя.
– Что ж мы теперь… Методом проб и ошибок будем? –