Уже очень давно Лея не чувствовала себя настолько неуязвимой.
Вот Джабба приказал бросить Люка в великий провал Каркун. Несколько мгновений спустя на яхте воцарился хаос. С легким замиранием сердца Лея смотрела, как она сама накидывает тяжелую цепь на шею Джаббы. Какая же сила потребовалась, чтобы придушить гигантского слизняка! Лея помнила, как призвала эту силу, заглянув глубоко в свое сердце. Но сейчас, глядя со стороны, ей трудно было поверить в это. Чистая ненависть питала ее. И теперь руки, казалось, заболели от давнего напряжения.
Она не могла видеть лицо Джаббы, когда он умирал. Зато теперь ей представилась возможность разглядеть во всех подробностях, как выпучились глаза под тяжелыми веками, как вывалился наружу огромный склизкий язык. Она не почувствовала ни отвращения, ни удовлетворения, только отголоски своего давнего отчаяния. Тогда ей надо было убить Джаббу, и она это сделала, но сейчас его смерть не имела значения. Просто грязная, но необходимая работа.
Джабба в последний раз захрипел, голограмма замерцала и погасла.
– Хаттова Смерть, – прошептал Риннривин с неподдельным благоговением. – Так мы называем вас между собой, и это титул намного почетнее, чем «сенатор» или «принцесса». Хаттова Смерть, никто знают вас как воина, и среди нас вы всегда найдете друзей.
Лея взяла голокуб, спрятала в карман плаща. Запись того, как она совершает убийство. Пожалуй, это был самый странный дипломатический презент, который ей вручали. Или один из самых странных.
– Еще копии этой записи существуют?
– Всего несколько. Хатты выследили и уничтожили большинство копий и их распространителей. Не хотели, чтобы свидетельство их уязвимости стало широко известно. Но, как видите, я умею получить то, что хочу.
– Не сомневаюсь, – сухо сказала Лея.
Однако приходилось признать: Риннривин Ди – не просто главарь какой-то шайки, которому подавай побольше грубой силы, да побыстрее. Он считает себя существом культурным. Интеллектуалом. Его цель – не богатство. Он жаждет уважения.
Если бы Риннривин родился человеком, то во времена владычества Империи он стал бы значительной фигурой, наподобие гранд-моффа Таркина. А если бы Таркин родился никто, он стал бы точь-в-точь таким, как Риннривин.
«Он не обычный бандит, – размышляла Лея. – Он гораздо опаснее. И его интересы простираются гораздо шире управления картелем, зарабатывающим на нелегальной торговле спайсом».
Риннривин наклонился ближе, поставил локти на стол и соединил ладони в молитвенном жесте:
– Мы глубоко уважаем вас, Хаттова Смерть. Мы всегда будем благодарны вам за то, что вы избавили Галактику от