– Можете остаться с Лирой и ребенком или дать им немного отдохнуть.
Лира кивнула, давая понять, что предпочитает отдых. Гален не сводил с нее взгляда.
– Не знаю, хватит ли мне сил уйти…
– Не беспокойтесь, – сказала одна из служанок, – вам разрешат остаться на ночь.
С нескрываемым облегчением Гален наклонился и поцеловал Лиру в лоб, а Джин в макушку. Она оказалась прекрасной девочкой – хорошего веса и размера и, судя по словам осматривавшей ее акушерки, вполне здоровой. К ее голове прилипли темные кудряшки, и Гален уже смог увидеть, что у нее такой же рот, как и у матери.
Две пожилые служанки проводили его до массивной деревянной двери. В комнате по другую сторону широкого коридора ждали Нэрбу, Изель, Тамбо и остальные коллеги Галена с базы «Зерпена», чтобы поздравить его, крепко обнимая, с силой хлопая по спине и, естественно, предлагая выпить. Всем не терпелось увидеть Джин, но акушерки этого не позволили, назвав их низменными созданиями и разносчиками заразы – само собой, исключительно в шутку.
Словно из ниоткуда появилась кружка, которую кто-то сунул в руку Галену и быстро наполнил густой белой жидкостью. Начались здравицы, за каждой из которых следовал продолжительный глоток. Гален быстро опьянел, что все равно бы случилось, даже если бы он питался привычным образом и не бодрствовал последние двадцать местных часов. Выпивка, свет факелов, радостные лица друзей производили на него впечатление некоей благотворной магии.
– Я думал, вы назовете ее в мою честь, – сказал Нэрбу.
– И как бы, по-твоему, это звучало?
– Если хочешь знать, на Валлте не меньше женщин по имени Нэрбу, чем мужчин.
Гален в этом не сомневался. Имя Нэрбу – так же как Тамбо и Изель – обозначало название дня. Все население планеты носило в лучшем случае два десятка имен.
– Может, следующего ребенка? – настаивал Нэрбу.
– Посоветуюсь с Лирой.
Все внезапно замолчали. Повернувшись, Гален обнаружил командира Группе, стоящую за его спиной. Ее строгое лицо озарила широкая улыбка, и она обняла его крепче, чем другие до этого, а затем приняла флягу доморощенного зелья, которую осушила одним долгим глотком.
Понимая, насколько рискованно проявлять дружеские чувства к собственному тюремщику, Гален изо всех сил старался сохранять безопасную дистанцию между собой и Группе, но сегодня он вдруг ощутил, как по всему его телу разлилось тепло, причиной которого был не столько алкоголь, сколько ощущение, будто он находится в кругу семьи. Сколь бы безрассудным это ни казалось, у него возникла крепкая связь с валлти – даже с его тюремщиками, и даже с Группе.
– Вы сами знаете – мы вам не враги, – сказала она, громко и протяжно рыгнув.
– Я пытаюсь так думать, но стены моей камеры напоминают мне, что я пленник.
– Всего лишь обстоятельства.
– И все-таки, командир, – криво усмехнулся Гален, – никому не хочется быть их жертвой.
Она