Как будто прыгнуть с высоты,
не думая, ступив на край,
спорхнув с него, как будто голубь,
как будто в ледяную прорубь…
Что дальше? Хочешь, загадай…
Я твоё не спросила имя…
Нёсся поезд, скрепляя вёрсты,
долго длился наш разговор…
За окошком мелькало пёстрым
лугом, полем, и на простор
убегали, смелея, мысли,
чтобы сбыться, летели мечты…
Мне казалось знакомство быстрым,
но светло улыбнулся ты…
Нёсся поезд. Церквушки мимо
проплывали, собор белел…
Я твоё не спросила имя,
но и ты… Не позвал к себе.
Отчаянно стремясь согреться…
Как эхо гулкое – слова,
и вязнут в горле междометья,
не то чтоб кругом голова…
Господь нам уготовил встречу…
Зачем же снова в эту топь,
зачем стремглав всё в ту же реку…
Бог вызволил-таки любовь
из комы… Можно ль человеку,
ступив на край, на нём стоять
и истязать больное сердце…
Мы время повернули вспять,
отчаянно стремясь согреться…
Вдруг скрипнет, прогоняя грусть…
Что в мае девственно прекрасно,
а летом, как бальзам и мёд,
то осенью почти напрасно…
Зимой холодной снег и лёд
обрушится печалью в сердце,
и переполнит память чувств…
И лишь калитка или дверца
вдруг скрипнет, прогоняя грусть…
Трещинки
Поверь мне, это так серьёзно:
смотреть на трещинки в стене…
Увидеть в них портрет и звёзды,
и нить, сплетённую во сне…
А можно взять их и замазать,
закрасить, просто истребить…
И натюрмортом с белой вазой
наутро трещинки закрыть…
Октябрь, Салоу. Непогода…
Октябрь, Салоу[2]. Непогода,
а рядом славный ресторан…
Зачем-то в это время года
сорвались мы в одну из стран,
где море есть, но слишком серо,
промозглый стелется туман…
Крик чаек над волною белой
и красной Сангрии стакан…
Не такая эта осень…
Нет! Не та вернулась осень…
Осень – не такая, как всегда:
Ночь на небе звёзды косит,
День ворует листья для костра…
А в кострах горят надежды
Звёзды хоть когда-нибудь вернуть,
Чтоб сияли, как и прежде,
В небе… Чей-то освещая путь.
Сон
Кем была я во сне, не помню,
там повсюду шумело море.
Пузырьками взрывался воздух,
и стеной поднимались волны…
Точно знаю, мне нужен берег,
а меня относило