Юлия поинтересовалась участливо:
– Что-то случилось, шеф?
– Я сейчас не шеф, – напомнил я.
– Ну, босс.
– И не босс, – возразил я. – Я самец, который пригласил в ресторан красивую молодую женщину. Завтра, когда выйдем на работу, то… Черт!
– Что еще?
– Да эти «шеф», «босс»… И вот сейчас пытаюсь вспомнить десяток русских песен, насчитал шесть, а штатовских без запинки назову десятка два. Еще штук сорок вспомню, когда услышу первые такты… Как-то сами заползли, даже не знаю, когда и как.
Она прошептала:
– Борис Борисович, это я испортила вам вечер.
– Почему? – удивился я.
– Не знаю, – призналась она. – Кажется, не будь меня, вы либо не обратили бы внимания…
Она запнулась, я закончил:
– …либо не поехал вовсе, что точнее. Вы правы, Юлия, столько перемен, а я живу как под стеклянным колпаком. Да и то матовым или даже тонированным, как в машине. Ничего не вижу, ничего не слышу, даже ветерка не чувствую. Ветерка перемен.
Яркие огни реклам, вывесок – все или почти все на английском, а какие кириллицей, то всего лишь кириллицей, а так все те же камелоты, морганы, фальстафы, мюнхгаузены, титаники, асгарды, локи, буцефалы…
Изменения нарастают стремительно, но мы настолько в делах и делишках, что все мимо, мимо… Вечером засыпаем в одном мире, а утром выходим уже в другой, изменившийся, но не замечаем: гвоздь в моем сапоге, как сказал Маяковский, кошмарней всех фантазий Гёте!
Не замечаем, что говорим частью на английском, читаем их книги, смотрим их фильмы и больше слушаем, что сказал штатовский президент, чем российский.
Юлия сидела притихшая, то ли грустила слегка, то ли заново переживала вкусные моменты. Я посматривал искоса, стараясь понять, как она себя чувствует. Вечер был хорош, действительно был бы хорош всем, если бы не эпизод с русскими песнями…
Сделать женщину счастливой, вспомнилась расхожая мудрость, очень легко, только дорого. Брехня, я же видел, что Юлия просто счастлива, хотя с ее внешностью и шармом могла бы ежедневно просиживать в лучших ресторанах, ее бы приглашали наперебой.
Женщины и мысли обнажаются не сразу, я только к концу вечера рассмотрел, что она действительно красива. В офисе как-то не обращаешь внимания, весь в делах, а здесь посмотрел по сторонам, поглазел на других женщин, невольно сравнил… Другие женщины на нее посматривали, словно таможенники на границе между Россией и Украиной, самые строгие на свете.
Юлию по старинке отвез к дому, дождался, пока откроет дверь подъезда, руки привычно повернули руль, промчался между домами и вылетел на шоссе. В самом деле, слишком сосредоточился на своей работе, а жизнь меняется, как уже сказал, стремительно. Я создал РНИ в одной стране, а сейчас мы уже в другой, хотя и та и другая зовется Россией, даже демократической Россией.
Как-то