речных наносов, но и то, что их формирование было обусловлено восточным потоком. Если бы они зависели в основном от западного или юго-западного противотечения, то не было бы ни перешейка у Кум-Кале, ни песчаного наноса Ин-Тепе-Асмака. Здесь следует упомянуть еще об одном обстоятельстве, которое не следует недооценивать, а именно направление и силу ветра. Я могу привести два наблюдения, которые я считаю достаточно достоверными. Одно из них касается движения песка в цитадели Кум-Кале, которое доказывает преобладание восточного или северо-восточного направления ветра, в соответствии с направлением и течением Геллеспонта. Другое – положение деревьев на Ретии и в нижней части долины. Стволы всех этих деревьев (дубов крупночешуйчатых) одинаково наклонены к западо-юго-западу. Это соответствует утверждению Макларена, что ветер, который раньше назывался Ventus Hellespontinus, дует вдоль Геллеспонта по меньшей мере десять месяцев в году. Это направление ветра достаточно объясняет, почему песок несет вдоль берега в западном направлении и почему с течением времени он все больше собирался под и перед Сигеем, так что сформировался перешеек в Кум-Кале. Таким образом, прибрежное болото, как таковое, остается защищенным против скопления песка, если только (как в
Стомалимне) само море не смывает часть заболоченной земли. Действительно, мои исследования в
Стомалимне показали, что здесь не только нет наносов, но что скорее
болотистая почва смывается, и ее частично заменяет морской песок, однако дюны при этом не образовываются. Это смывание происходит на западной стороне
Стомалимны; оно свидетельствует о мощном действии воды в направлении течения Геллеспонта. Таким образом, я должен признать, что аргументы Макларена не столь уж бесполезны, как может показаться. Если оказывается, что, несмотря на силу восточного течения воды и ветра, линия в 3 фатома перед Ин-Тепе-Асмаком идет по выпуклой кривой далеко в Геллеспонт, и действительно, даже далеко за перешеек у Ретия, это решительно говорит в пользу той точки зрения, что все это большое количество наносов было некогда принесено Ин-Тепе-Асмаком и, возможно, также течением
Стомалимны, принимая при этом, конечно, во внимание подъем дна Геллеспонта, вызванный песками и другими наносами. Это не доказано, но возможно. Но ни в коем случае я не соглашусь с тем, что этот подъем мог быть вызван отложениями воды Геллеспонта, которая идет с Пропонтиды. Таким образом, хотя я не сомневаюсь в том, что существование скоплений песка у побережья можно считать доказанным, а на некотором расстоянии от побережья в самом Геллеспонте – возможным, я все-таки немногое могу на этом основании сказать о формировании прибрежной линии. Действительно, Страбон весьма уверенно говорит
[229]: «Симоент и Скамандр, сливаясь на долине, несут с собой много ила, заносят им побережье, образуя «слепое устье», лиманы и топи». Однако нигде на побережье нельзя доказать, что почва поднимается из-за настоящего ила (ἰλύς), кроме как в самом Ин-Тепе-Асмаке, а именно в верхней его части. Ил,
