Мы начали осознавать непригодность императрицы к выполнению задач, которые она перед собой ставила.
Немка по рождению, Александра Федоровна была принцессой из мелкого германского княжества и на всю жизнь осталась провинциалкой. Прекрасная мать, экономная и домовитая хозяйка, она так и не приобрела качеств, присущих настоящей императрице. Ей не удалось стать русской ни в мыслях, ни в поведении. До самого своего трагического конца она не научилась свободно говорить по-русски; этот язык она употребляла, только отдавая приказания слугам или беседуя с православными священниками. Это было тем более странно, что ее собственная сестра, великая княгиня Елизавета Федоровна, полностью и быстро обрусела. Елизавета внушала всем своим знакомым любовь и восхищение. Императрица даже не пыталась следовать примеру сестры.
Припоминаю случай, происшедший во время визита их величеств в Крым. Императрица ждала ребенка. По выезде из Санкт-Петербурга она сказала министру двора, что по пути не хочет никаких приемов и толп в городах, через которые они будут проезжать. Фредерикс проинформировал об этом министра внутренних дел.
Несмотря на все предосторожности полиции, когда мы прибыли на одну из маленьких станций, увидели толпу нарядно одетых людей. При виде их императрица тут же задернула все занавески на окнах.
Местный губернатор стоял на платформе и просил, чтобы его величество подошел к окну; он понимал, что было бы преступлением разогнать толпу, которая прождала на станции большую часть вечера, чтобы хоть мельком увидеть своего государя. Он говорил, что народ, собравшийся на станции, обожает императора и нельзя, чтобы жандармы вытолкали людей отсюда.
Фредерикс прошел в купе их величеств и передал им обоснованные слова губернатора. Царь сделал было шаг к окну, но императрица тут же произнесла, что он не имеет права даже косвенно поощрять «лиц, ослушавшихся его приказов». Фредерикс сделал еще одну попытку убедить их величества. Царь уступил и подошел к одному из окон. Энтузиазм толпы был неописуем. Но императрица ни на сантиметр не отодвинула свою занавеску. Дети приникли лицами к щелям между занавесками и оконными рамами. Им тоже было строго-настрого приказано не показываться.
Мария Федоровна, вдовствующая императрица, каким-то образом прознала про это вмешательство Фредерикса и прокомментировала:
– Если бы ее не было, Николай был бы вдвое популярней. Она типичная немка. Она считает, что царская семья должна быть «выше всего этого». Что она хочет этим сказать? Выше преданности народа? Нет нужды прибегать к вульгарным способам завоевания популярности. Ники и так обладает всем тем, что необходимо для народной любви. Все, что ему нужно, – это показывать себя тем, кто хочет его лицезреть. Сколько раз я пыталась ей это разъяснить. Она