В глазах лейтенанта Таггарта вроде бы прибавилось дружелюбия.
– Ну… – начал Митч.
Детектив облизал губы.
Воздух теплый, влажность минимальная. Митч чувствовал, что у него тоже пересохли губы.
Тем не менее мгновенное появление, а потом столь же быстрое исчезновение розового языка Таггарта придало тому сходство с рептилией, показало, что мысленно он уже наслаждается вкусом добычи, которая вот-вот попадет ему в когти.
Только паранойя могла объяснить мелькнувшую у Митча мысль, что детектив отдела расследования убийств как-то связан с похитителя Холли. Но именно она мелькнула в голове Митча и убедила его следовать инструкции похитителей.
Волна страха, рационального и иррационального, захлестнула разум, не позволяла ясно мыслить.
Он уже практически не сомневался: услышав правду, детектив скорчит гримасу и ответит: «Теперь нам придется ее убить, мистер Рафферти. Больше мы не можем доверять вам. Но мы позволим вам сделать выбор. Определите, что мы отрежем сначала: уши или пальцы».
Как и раньше, в тот момент, когда он стоял над покойником, Митч почувствовал, что за ним наблюдают, не только Таггарт и пьющие чай соседи, но и какой-то незнакомец. Не просто наблюдает, анализирует его поведение.
– Нет, лейтенант, – ответил Митч. – Больше мне сказать нечего.
Детектив достал солнцезащитные очки из кармана рубашки, надел их.
В двойном отражении Митч себя не признал. Изогнутое стекло искажало пропорции.
– Я дал вам мою визитку, – напомнил ему Таггарт.
– Да, сэр. Она у меня.
– Позвоните мне, если вспомните что-то важное.
Солнцезащитные очки напоминали глаза насекомого: бесстрастные, алчущие, ненасытные.
– Вы, похоже, нервничаете, мистер Рафферти, – заметил Таггарт.
Митч поднял трясущиеся руки.
– Не нервничаю, лейтенант. Потрясен. До глубины души.
Таггарт вновь облизал губы.
– Никогда раньше не видел, как убивают человека, – добавил Митч.
– Вам к этому не привыкнуть, – ответил детектив.
Митч опустил руки.
– Надеюсь на это.
– Убитая женщина – еще хуже.
Митч не знал, как истолковать эту фразу. То ли как житейскую правду, о которой позволял судить опыт, накопленный в отделе расследования убийств, то ли как угрозу.
– Женщина или ребенок, – уточнил Таггарт.
– Я не хотел бы заниматься вашей работой.
– Нет, вы бы не хотели. – Отворачиваясь, детектив добавил: – Мы еще увидимся, мистер Рафферти.
– Мы?
Таггарт обернулся.
– Конечно: нам придется быть свидетелями на суде.
– Похоже, раскрыть это преступление будет сложно.
– «Кровь вопиет ко мне от земли», мистер Рафферти. – Детектив явно кого-то цитировал[3]. – «Кровь вопиет ко мне от земли».
Митч