Он слегка переменился в лице, но не перебил меня. Я продолжала:
– Ты хочешь, чтобы дело дошло до того, чтобы твою мать и сестру попросили убраться из дома? А если и квартиры не хватит?! Чем ты будешь расплачиваться?
– Не каркай, – в конце концов ответил он. Голос у Жени срывался. – Если хочешь знать, пока все идет прекрасно.
– Да, я как раз хотела бы знать кто эти люди, где ты с ними познакомился?
– Потом, потом, – он взял меня за руку и сжал пальцы: – Ты можешь поверить мне на слово? Ничего страшного не случится. Я сам за все заплачу. Ни моя мать, ни Шура не пострадают. И еще раз прошу тебя – пока ничего им не говори. Не надо. Они будут волноваться.
Я хотела ответить, но не смогла. Комната задернулась горячей расплывчатой пеленой. Я поняла, что глаза у меня на мокром месте. А он шептал, все крепче сжимая мне запястье:
– И прости, что я на тебя сегодня наорал. Я просто очень нервничаю, понимаешь? Это мой последний шанс выбиться. И я его не упущу. Мне все равно, что будет потом, чем все кончится. Но в записке я написал правду. Если бы не нашел этот выход – покончил бы с собой.
– Почему? – выдавила я. Теперь слезы бежали у меня по щекам, и я никак не могла остановиться. – Неужели тебе было так плохо… Со мной…
Он воровато оглянулся на стеклянную дверь и быстро вытер мне слезы тыльной стороной ладони. От этого прикосновения я заплакала еще горше – все эти дни мне так не хватало этой вот руки, которая сейчас быстро коснулась моего лица…
– Мне было хорошо, – прошептал он. – Но жить я так больше не мог.
– Ты вернешься? – всхлипывала я. – Ты меня не совсем бросил? Ты вернешься, скажи?
И он сказал, что мы обязательно будем вместе. Не знаю, правду он говорил или врал, чтобы я немного успокоилась и согласилась уйти… И даже не понимаю, поверила я ему тогда или нет. Но мне было важно это услышать.
А потом он быстро поцеловал меня, застегнул мне куртку, как маленькой, как будто я не могла сама найти пуговицы. И, взяв за плечи, выпроводил в коридор. Прощаясь, Женя обещал обязательно позвонить. И приказал напоследок, чтобы я не расстраивалась. И никого не слушала – особенно Ивана.
– Ведь это Иван все тебе разболтал?
Я глотала слезы и кивала.
– Как он нашел тебя? Сам позвонил? – допытывался Женя.
Я взглянула на него. Он был совершенно спокоен, и это меня сразу привело в себя. Я-то плакала, сходила с ума, а вот он не волновался. Ничуть. Ему было важно узнать то, что он хотел. Я даже испугалась – это было что-то новенькое. Мне несколько раз приходилось плакать при нем – все-таки, когда живешь с человеком, он видит тебя в самых неприглядных ситуациях. Своих слез я всегда стыдилась… А он меня при этом жалел. Всегда, только не сейчас.
– Это я позвонила ему, – я насухо вытерла лицо носовым платком. – Когда поняла, что должна что-то о тебе узнать. Я вспомнила, что ты с ним много общался в последнее время. Помнишь, он пригласил нас