– Богом клянусь! – она мне прошептала. – Нет оправдания тебе!
Теперь я знаю, что, и увядая, ты будешь столь же необуздан.
Дальше пошли мы вместе; я вел, она тащила за нами
Вышитый низ мантии, который заметал следы все.
Когда прошли мы мимо огороженных дворов, пошли мы прямо
В сердце пустыни, волн и вздымающихся холмов песочных.
Я голову ее привлек к своей, и она, касаясь локонами, прижалась ко мне,
Стройная, но мягкая в лодыжках даже.
Талия ее тонка, и бел слегка округлый живот,
А кожа чуть повыше груди сверкает зеркалом отполированным
Или жемчужиной из первой воды, слегка позолоченной белизной,
Питающейся из водоема чистого, не замутненного ногами мужчин.
Дивных волос каскад на голове прекрасной – черных-черных,
Густых, свисающих, подобно гроздьям фиников на пальме.
И вьющихся и, кажется, ползущих вверх к макушке,
А там сплетающихся узлом и рассыпающихся взрывом локонов;
Маленькая талия ее податлива, как узда загнутая;
А икры бледные сравнимы с тростником под тенью пальмы.
Как часто предостерегали о тебе меня, с жестокою враждебностью
Иль утомительною мудростью! В ответ советовал я всем
лишь поберечь дыхание.
Сколько раз в жизни ночи накрывала меня огромная морская волна
Покрывалом густым, испытывая болью, какую только мог я выдержать,
Пока я не кричал, когда уж сил не оставалось.
И все же казалось, что не иссякнет никогда сей сладкий час.
О Ночь! Ночь! Длинная! Прояснись к рассвету,
Хоть и неутешительно, ведь ты тоскуешь о приходе дня.
Как совершенно твое искусство, ночь! Твои неисчислимы звезды —
Надежно ли привязаны они к какой-то вечной бесконечной скале?
Я беру мешочек для воды из кожи и ремнем креплю к плечу
Крепко – как часто! – безропотно, мягко к такому седлу,
Пересекая впадину, схожую с низиной, лишенной звезд.
Неужели я слышал волка-расточителя, который проиграл свои
Завывания сокровенные все.
И если б он завыл: «У-у!» – я бы ответил: «Мы совершили сделку
жалкую и неудачную,
Чтоб выиграть, коль сохранил ты столь же мало, сколь и я;
Что б мы ни получали, ты и я, мы упускаем это;
Все, что нам принадлежит, стремится к исчезновенью.
Не найдется никогда людей столь процветающих,
Сколь осчастливливает процветанье нас двоих.
Довольно! Взгляни на молнию, мерцающую в дали небес, там,
Где густое облако, подобно рукам
скользящим, свившимся и взгромоздившим
Корону из волос или огонь, по нити бегущий
С проливающимся маслом лампы, наклоненной рукой отшельника.
Так мы сидели между Темною Землей и Мелким Лишайником,
И долго смотрели на лик грозы, и далекой она казалась:
Правый фланг дождя над Ущельем висел,
Левый – над покрывалом сверкающим, а дальше увядал.
Вниз,