Трагедия армянского народа. История посла Моргентау. Генри Моргентау

и снова повторял он, – это Германия, Англия и Соединенные Штаты. Объединившись, мы сможем править миром». Его восторг перед Британской империей несколько угас, когда эта держава решила выполнить свои обязательства по договору и объявила войну. Вангенхайм тогда сказал, что конфликт будет недолгим и день победы у Седана[6] будет отмечаться в Париже. Но 5 августа я нанес очередной визит к нему в посольство и обнаружил его гораздо более серьезным и взволнованным, чем обычно. Баронесса Вангенхайм, высокая, красивая женщина, сидела в комнате и читала мемуары своей матери о войне 1870 года. Оба посчитали эти английские новости чуть ли не личным оскорблением. Больше же всего меня впечатлило то, что Вангенхайм никак не мог понять мотивов Англии. «Это очень плохая политика с ее стороны!» – повторял он снова и снова. Его отношение было точно таким же, как и поведение Бетман– Гольвега в отношении «клочка бумаги»[7].

      26 августа я решил прогуляться. По пути я встретил немецкого посла. Он, как обычно, начал говорить о немецких победах во Франции, повторяя, что уже вошло у него в привычку, что немецкие армии будут в Париже в течение недели. Он добавил, что решающим фактором будет оружие, произведенное на заводах Круппа. «И помните, что в этот раз, – сказал он, – мы собираемся воевать. И мы будем делать это rucksichtslos[8]. Мы не будем медлить, как в 1870 году. Тогда королева Виктория, царь и Франц-Иосиф вмешались и уговорили нас пощадить Париж. В этот раз никто не помешает. Мы перевезем в Берлин все парижские произведения искусства, которые принадлежат государству, как тогда Наполеон забрал итальянские произведения искусства и перевез их во Францию».

      Вполне очевидно, что сражение на Марне спасло Париж от повторения судьбы Лёвена.

      Вангенхайм был так уверен в немедленной победе, что уже начал обсуждать условия мира. Он сказал, что Германия, разгромив ее армии, потребует у Франции полной демобилизации и уплаты контрибуций. «Сейчас Франция, – сказал Вангенхайм, – может заплатить 5 миллиардов долларов, но если она продолжит упорствовать в своем стремлении воевать, то ей придется заплатить 20 миллиардов долларов».

      Он сообщил мне, что Германия будет требовать порты и угольные станции «везде». Тогда, судя по словам Вангенхайма, Германия больше жаждала не новых территорий, но коммерческой выгоды. Она безумно хотела стать большой торговой державой, а для этого у нее должны быть свободные порты, Багдадская железная дорога и исключительные права в Южной Америке и Африке. Вангенхайм сказал, что Германия не желает других территорий, в которых население не говорит по-немецки, поскольку у них уже были все возможные проблемы такого рода в Эльзас-Лотарингии, Польше и других ненемецких странах. Ввиду последних событий в России это утверждение звучало более чем интересно. Он не упомянул Англию, когда говорил о желании Германии получить угольные станции и порты, но он явно должен был иметь в виду именно ее, поскольку какая еще нация могла дать все это Германии