В статьях «Война и революция» Гельфанд проявил себя блестящим, одним из крупнейших марксистских теоретиков своего поколения. Он поднялся выше проблем – реформы, тип партии и т. п., – занимавших умы немецких и русских социалистов. Для него делом особой важности была революция. Он дальновидно и ясно выразил свои мысли на страницах «Искры», правильно подчеркнув важность взаимодействия внутренней и международной ситуации, связи войны и революции. Война откроет дверь революции. Он понял, что война может, как сильный растворитель, разрушить структуру государства. Но, самое главное, он назвал российский, а не немецкий, пролетариат авангардом революционного движения, что объясняется неутешительным опытом общения с германской партией.
Предсказания Гельфанда насчет исхода Русско-японской войны сбылись, что способствовало усилению его авторитета как аналитика. Вот тут-то и произошла его встреча с Троцким. Лев Давыдович Бронштейн (Троцкий) был не единственным русским революционером, нашедшим убежище в квартире Гельфанда. Дружба с Гельфандом, недолгая, но крепкая, стала одним из наиболее важных событий в бурной жизни Троцкого[98].
Это была дружба двух революционеров, двух единомышленников. Спустя три десятилетия, после многих лет усиленной клеветы, обрушившейся на Гельфанда, Троцкий отзывался о нем как об исключительно способном, оригинальном теоретике, обладавшем даром не только мыслителя, но и талантливого финансиста. Их пути разошлись, но остались взаимная симпатия и верность.
Впервые они встретились весной 1904 года. Троцкий был на двенадцать лет моложе Гельфанда и также родился в семье еврейского ремесленника на юге России[99], учился в Одесском реальном училище и пришел в революцию со школьной скамьи (после последнего класса Николаевского реального училища). К тому времени, когда осенью 1902 года Троцкий оказался в эмиграции в Западной Европе, он успел изнутри изучить русское движение и не раз столкнулся с опасностью. Как и Гельфанд, он много времени проводил в Одесском порту, но, в отличие от Гельфанда, успел побывать и в одесской тюрьме.
После бегства из сибирской ссылки осенью 1902 года первые месяцы эмиграции Троцкий провел под крылышком у Ленина, который был о нем тогда высокого мнения. Ленин предложил принять Троцкого в члены редколлегии «Искры» и использовать, как всех вновь прибывших, в качестве источника информации относительно ситуации в России. Но слишком уж разными были эти два человека. У Ленина не было и в помине той горячности, что отличала Троцкого. Вспыльчивый демагог и расчетливый стратег рано или поздно должны были прийти в столкновение, и тому масса примеров. На Лондонском съезде в 1903 году Троцкий резко критиковал Ленина. Он остался в редакции партийной газеты даже после того, как руководство перешло к противникам Ленина, но в апреле 1904 года, после нескольких столкновений с Плехановым, Троцкий отошел и от меньшевиков. Во время первой встречи