это произошло, Салтыков стал оказывать Аракчееву еще большее покровительство, чем Мелиссино. Директор корпуса хотел использовать молодого подпоручика в качестве своего помощника, но Салтыков заинтересовался Алексеем и проявил к нему сочувствие. Он добился для него увольнительной, и после почти семилетнего отсутствия двадцатилетний Аракчеев вернулся в Бежецк в том самом красном мундире, о котором он мечтал с детства, и с золотыми часами, подаренными ему графиней Салтыковой перед отъездом. Семья встречала его как героя. Впоследствии Аракчеев любил рассказывать, как отец сразу же отобрал у него часы и повесил их над своей кроватью. Он вернул их только тогда, когда для Алексея пришло время возвращаться в Санкт-Петербург, со словами: «Возьми часы. Я дарю их тебе. Знай и помни, что ты мне ими обязан. Не помести я тебя в корпус, ты не учил бы у Салтыковых и часов бы не имел». «Потому, – говорил Аракчеев, – я и сохраняю их как отцовский подарок». Вскоре Аракчеевы тоже навестили сына. Когда мать увидела комнаты Алексея, то с удовольствием отметила чистоту и порядок. Отец же, осмотрев письменный стол, кожаную софу, кресло с подлокотниками и шкаф красного дерева, сказал, нахмурясь: «Послушай, Алексей, скажи честно, как сын отцу: ты не воруешь и не берешь взяток?» Уже будучи в зените своей славы, Аракчеев однажды сказал сослуживцу: «Мой отец часто говорил мне: «Алеша, ты дослужишься до майора, уйдешь в отставку и получишь пенсион; тогда мы все будем счастливы». Что бы он сказал, если бы увидел меня сейчас?»
7
Следующий шаг в своей карьере с далеко идущими последствиями Аракчеев сделал сам. Ободренный дружелюбием Салтыкова, он попросил помочь ему в получении вакансии адъютанта и помощника директора школы. Мелиссино был неприятно удивлен этой попыткой.
Он предпочитал иметь среди своих сотрудников богатых и уважаемых в свете людей и относился к Аракчееву как к заслуживающему доверие подчиненному, но слишком зависимому от воли вышестоящего офицера, чтобы продвигаться по службе. Но он не осмелился отказать в просьбе такому влиятельному человеку, как Салтыков, и в июле 1791 г. Аракчеев получил должность. Мелиссино, сохраняя внешнее дружелюбие, начал искать возможность убрать Аракчеева из школы. Такой случай представился лишь год спустя.
В 1790 г. Мелиссино был назначен командующим русской артиллерией с сохранением за ним должности директора корпуса. Несмотря на свое высокое положение и общественное признание, он никогда не пользовался успехом при дворе Екатерины. Фавориты императрицы относились к нему как к шуту, и он платил им той же монетой. Однажды кто-то услышал, как Мелиссино довольно нелестно отозвался об одном или двух придворных, и донес князю Потемкину. Тот потребовал, чтобы Мелиссино явился к нему, и принял его, лежа в постели, и грубо посоветовал ему попридержать язык8. В результате отношение Мелиссино ко двору стало еще более враждебным, и с этого времени он начал сближаться с окружением сына Екатерины – великого князя Павла Петровича,
