Аракчеев. Реформатор-реакционер. Майкл Дженкинс

офицеров в пределах слышимости, назвав знамена «юбками Екатерины». A.M. Тургенев вспоминал, что, когда кавалергарды под своими знаменами ехали к Зимнему дворцу, после того как принесли присягу Павлу, они увидели Аракчеева, дожидавшегося их на площади. Он тут же начал учить знаменосцев, как держать знамена и передавать их императору, сопровождая каждое указание оскорблением и поворачивая и толкая полкового адъютанта так, словно это был камердинер. «Аракчеев скомандовал: «Марш!», но, так как эта новая команда еще не была узаконена, мы ее не поняли и не сдвинулись с места. Аракчеев снова крикнул: «Штандарт-юнкеры, вперед марш!» Но такого звания в полку не существовало. Так Аракчеев удостоил нас нового звания, крича изо всех сил с пеной у рта: «Вы что, идти не можете? Мерзавцы! Вперед марш!» На этот раз мы двинулись, сообразив, что «марш» было сказано вместо старого слова «ступай»²³. Во дворце поведение Аракчеева было таким же бесцеремонным. По словам графини Головиной, когда она разрыдалась при виде тела Екатерины, принесенного в тронный зал для прощания, «этот человек, которого император вытащил из грязи, чтобы он стал верным слугой, сильно толкнул меня и приказал замолчать»²⁴.

      Во время первого месяца правления Павла у Санкт-Петербурга было много причин для беспокойства. Гатчинские офицеры, которым Екатерина обычно запрещала появляться в Зимнем дворце, теперь толпились у каждой двери и в каждом углу дворца как представители власти. Их уродливые мундиры, высокие сапоги и густо напудренные волосы резко отличали их от элегантных придворных; обычно они молча садились за стол, механически ели и исчезали, как привидения, в конце трапезы.

      Но рядом с ними император чувствовал себя как дома. С самого начала было очевидно, что он решил управлять Россией так же, как до этого управлял Гатчиной; в частности, он подчинил Санкт-Петербург железной дисциплине, которая касалась как дворянина, так и крестьянина. Несуразности и навязчивые идеи Павла, которые сделали его посмешищем в обществе, когда он уединенно жил в деревне, теперь воспринимались иначе, когда он мог навязать их каждому. В лавине указов, изданных на следующий день после смерти Екатерины, говорилось, сколько лошадей должно быть в экипаже; вводился запрет на круглые шляпы и фраки и офицерам предписывалось постоянно носить военную форму. Император не одобрял больших балов, и для их проведения требовалось его специальное разрешение. Павел по-прежнему вставал в шесть утра, и служащие всех государственных канцелярий и департаментов должны были следовать его примеру. Больше всего встревожили дворян те его указы, которые ставили под угрозу их свободы и привилегии; их могли подвергать телесным наказаниям, кроме того, определялись рабочие дни крепостных и запрещалось продавать крестьян без земли, что часто приводило к разлучению крестьянских семей. Но в наибольшей мере преобразования Павла сказались на армии.

      Несмотря на многочисленные военные кампании предыдущих лет правления,