Сценарий счастья. Эрик Сигал

не осталось и следа.

      Что до меня, то лучшей частью свадьбы Эви стал концерт, который дали в честь новобрачных гости по завершении официальной церемонии. Кажется, я «живьем» услышал половину своей коллекции грамзаписей.

      Я вернулся домой и с головой погрузился в мир медицины. Осенью того же года Эви ушла из консерватории, чтобы сопровождать Роджера на гастролях, и постепенно наши дороги разошлись.

      С Чазом мы продолжали регулярно видеться по воскресеньям, даже после того как он стал полноправным мужем. Программа у нас всегда была одна и та же: пиво и мужской разговор.

      Чаз не утратил своей способности задавать щекотливые вопросы.

      – Не жалеешь, что не женился на Эви? Шансы у тебя были! – с обезоруживающей наивностью спросил он.

      – У нас ничего бы не вышло. Мы с ней были как брат с сестрой.

      – Тогда почему ты ходишь такой убитый?

      – Я не убитый, Чаз. Я просто нервничаю из-за собеседования для Африки.

      – Африки? – Он очень удивился. – Ах, ну да, небось решил поступить в Иностранный легион, чтобы ее забыть.

      – Прекрати! – оборвал его я. И признался, что подал заявку на работу в «Медсин Интернасьональ», организацию, занимающуюся устройством полевых госпиталей в горячих точках «третьего мира», чтобы лечить жертв нищеты и политики.

      – Ого! Это в твоем репертуаре, ты у нас альтруист известный. А там не опасно?

      – Зависит от того, куда пошлют. Я рассчитываю попасть в Эритрею. Там идет гражданская война. Но, как мне говорили, у обеих сторон хватает ума не стрелять во врачей.

      – Ага, только не забудь нацепить на себя бирку, что ты доктор, – рассмеялся Чаз. Но я видел, что он не на шутку встревожен. – А когда будет известен результат?

      – На следующей неделе, после собеседования. В Париже.

      – Я так понимаю, ты дошел уже до финального собеседования, а родному брату сказать не удосужился?

      – Я подумал, вдруг провалюсь? Тогда зачем зря трепаться…