– Что? – удивился Босх.
– Если вы расследуете смерть моего мужа, вам следует знать, зачем приходил детектив из ОВР. Либо вы тоже мне лжете, либо действительно не знаете. Если верно последнее, то что вы здесь делаете и зачем сюда пришли?
Босх осторожно опустил чашку на столик.
– Меня послал заместитель начальника полиции – сообщить вам, что случилось с…
– Грязная работа!
– Совершенно верно, но мне всегда достается что-то в этом роде. Но я уже упомянул, что знал вашего мужа, и…
– Едва ли эта загадка вам по зубам, детектив Босх. – (Гарри кивнул – этот жест у него был давно отработан и вошел в привычку.) – Я преподаю английский язык и литературу в Грант-хай, в Вэлли, – сказала Сильвия. – Своим ученикам я даю читать книги о Лос-Анджелесе, чтобы они лучше узнали историю и поняли характер города, в котором живут. Среди них мало коренных лосанджелесцев, и я… В общем, одна из книг, рекомендованных им мной для чтения, называется «Долгое прощание». Она о полицейском детективе…
– Я читал эту книгу.
– Там есть одна строчка, я знаю ее наизусть. «Нет ловушки опаснее той, которую сам себе расставляешь». Прочитав эти слова, я сразу подумала о моем муже… и о себе.
Сильвия снова беззвучно заплакала, не отводя взгляда от Босха. На этот раз он не рискнул кивнуть, видя в ее глазах одиночество и беспомощность. Гарри шагнул к ней и положил руку на плечо. В первое мгновение оба испытали неловкость, но потом Сильвия вдруг прильнула к нему всем телом и спрятала голову у него на груди. Дав ей выплакаться, Босх слегка отстранился.
Через час Босх вернулся домой. Взяв полупустую бутылку и недопитый стакан, оставшиеся на столе после ужина, он вышел на заднее крыльцо и сел на ступеньки, попивая вино и размышляя обо всем, что случилось.
Рассвет застал его на дворе. Зарево пожара на другой стороне дороги давно погасло, но что-то пылало ярким пламенем в самом Гарри.
Судя по всему, Калексико Мур нашел ответ на вопрос, который люди обычно носят в себе. Все они – и он, Гарри Босх, тоже – стремятся ответить на него. «Теперь я знаю, кто я такой».
Мур узнал ответ, что его и убило. Эта мысль поразила Босха в самое сердце, словно удар кулака.
Глава 5
В четверг – на следующий день после Рождества – утро было таким, о каком только мечтают фотографы, зарабатывающие на жизнь съемкой для открыток и буклетов. Над городом не осталось и следа обычного смога; пожар в холмах догорел и погас; дым растаял, унесенный налетевшим океанским бризом, и долина Лос-Анджелеса купалась в лучах солнца и смотрела в голубое небо, по которому величественно плыли редкие кучевые облака.
Чтобы попасть на работу, Босх выбрал самый длинный путь и поехал по Вудро-Вильсон-драйв до самого перекрестка с Малхолланд, а оттуда свернул на серпантин, ведущий через Николс-каньон. Ему всегда нравилось смотреть на холмы, поросшие голубоватой глицинией и лиловой хрустальной травой, над которыми возвышались дряхлеющие дома по миллиону