Стас быстро плюхнулся рядом, но еще быстрее напротив оказалась его жена.
– Правильно, Семен Аркадьевич! Нормальный ход событий, и все целы останутся. Я поеду с ними и все устрою…
– Ты-то как раз дома останешься, – остановил неуместный пыл начальник концессии.
– А кто им переводить будет?
– Нечего там переводить, – отрезал Стас.
Семен переговорил по телефону с Фредом, попросил того не жлобиться с ценами, с чем Фред быстро согласился, имея в виду массовость мероприятия. Договорились на этот же субботний вечер, причем Фред похвалил Семена за предварительное бронирование.
Сели за стол, разлили сразу обе бутылки; чтобы не размазывать аперитив, Семен поднял свой стакан и произнес тост:
– Сегодня, господа, у нас намечается культурно-массовый вечер. Выезжаем в двадцать ноль-ноль на трех машинах, захватите по семьдесят пять долларов. Можно и в «гуарани».
– Ни хрена себе! – возмутились господа, и даже никто не выпил. – На концерт Майкла Джексона, что ли? Да на фиг бы такой вечер за семьдесят пять баксов…
– Дело добровольное, никого не заставляю… – терпеливо переждал Семен. – А желающие поедут к девушкам облегченного поведения. На экскурсию.
Народные недовольства по поводу ценовой политики капиталистов сразу угасли. Выпили под достойный повод.
– Езжайте, а мы со Стасом телевизор посмотрим… – начала Марина.
– Телевизор ты одна посмотришь. Мы со Стасом сопроводим, устроим, потом вместе с тобой поедем к братьям-певцам. А там старшим назначаю Рубена…
Здесь придется прервать застольный разговор, чтобы объяснить, кто есть кто за этим столом.
Еще раньше повариха рассказала, что её коллега из соседнего дома удивлялась странному составу ежевечерних застолий. Удивлялась она, обычно подглядывая с верхнего этажа, когда её хозяева, чинные немцы, заканчивали обед и уезжали в город развлекаться.
За немецким столом обычно царила строгая атмосфера, кроме хозяев там изредка могли располагаться только очень высокие гости с известным социальным статусом.
За русским столом обстановка была иная. Молодые парни, в дневное время что-то все время перегружавшие, занятые починкой машин и механизмов – в общем, по виду работяги, вечером за столом сидели рядом с главным хозяином. Опытным глазом прислуги повариха безошибочно выделила Семена Аркадьевича. И ей было, опять же с точки зрения латиноамериканской прислуги, совершено непонятно, как такая демократия вообще возможна.
Повариха русского дома не вдавалась в вопросы неравенства и для упрощения сообщила, что здесь все родственники.
Марина появилась в экспедиции позже остальных. Её муж Стас долго убеждал Семена, что она в совершенстве знает испанский. Семен долго сомневался, не понимал, зачем в Питере совершенный испанский, наконец сдался и вызвал Марину. Тем более и выхода особого у