Я склонил свою голову в ответ.
– Очень рад вас видеть, – как это ни странно, но мои слова соответствовали истине. Я искренне обрадовался его визиту, вопреки тому, что наставник иногда даже мне внушал нечто вроде благоговейного ужаса. И тем не менее, я считал его своим другом, несмотря на то, что это именно он открыл мне вторую Соломонову добродетель, которая заключалась в повиновении. И это с моей-то любовью к свободе!
До моего вступления в Орден я считал своим главным де – визом слова: «Liberte, egalite, fraternite ou la mort!»
Или, говоря по-русски: «Свобода, равенство, братство или смерть!» Однако истина показалась мне важнее, и я несколько изменил свое мнение о соотношении этих философских понятий.
Фонарик под потолком озарял своим матовым светом седины моего наставника, они казались еще белее, а морщины при таком освещении резче выделялись на его волевом лице, от чего он выглядел старше, чем был на самом деле.
– Говоря откровенно, я ждал вашего визита, – признался я, указав ему на стул.
– Так вы уже наслышаны о прискорбном событии?! – воскликнул он. – Плохие вести доходят быстро, – печально добавил Иван Сергеевич.
– Вы имеете в виду трагическую кончину Виталия Строганова? – уточнил я на всякий случай.
Кутузов кивнул:
– Совершенно верно. Дело явно запутанное. Как будто кто-то хотел инсценировать самоубийство.
– А вы не допускаете мысли, – поинтересовался я, – что Строганов и в самом деле покончил с собой, не выдержав нервного перенапряжения? Не каждому дано безболезненно приобщиться к великому учению! Возможно, на него повлияла чудовищная энергия, вызванная масонским церемониалом!
Иван Сергеевич пожал плечами:
– Трудно что-либо утверждать… – на некоторое время он замолчал, словно обдумывая сказанное мною, а затем промолвил:
– Вам, Яков Андреевич, и карты в руки. Конечно, и эту версию сразу же отвергать не стоит, но что-то подсказывает мне, что дело тут вовсе не в церемониале!
– Вам известно что-то еще? – насторожился я.
– Не могу пока сказать ничего конкретного, но кое-какие факты проходят тщательную проверку. Как только что-нибудь прояснится, я тут же вам непременно сообщу, – добавил Кутузов. – А пока займитесь расследованием! Был ли кто заинтересован в смерти Виталия, и имел ли он причину покончить с собой? Я думаю, не стоит напоминать, что виновный должен быть обязательно наказан!
– Не стоит, – я постарался произнести эти слова, как можно спокойнее. И все-таки почувствовал легкую дрожь, так как все еще не мог привыкнуть, что принадлежу к могущественному и беспощадному Ордену. – Не соблаговолите ли вы, Иван Сергеевич, сообщить мне адрес покойного Ученика?
– Конечно, конечно, – Кутузов вздохнул. Из его слов я смог заключить, что Виталий Строганов проживал вместе с родителями на углу Вознесенского проспекта и Екатерининского канала, неподалеку