А Пушкин был далеко от столицы
И стать в каре с друзьями он не мог.
Мели снега, стокрылы и столицы,
Взлетали на Михайловский порог.
Пока тянулись следствия недели,
Царь усомнился – было от чего:
А может, и поэт замешан в деле?
Прощупать не мешало бы его.
Всевидящее око проглядело,
Сколь вредоносен молодой пиит.
Недаром на допросах то и дело
Фамилия короткая звучит.
Да ведает ли все свои грехи?
Извлек ли из прошедшего уроки?
Что ни дневник – прельстительные строки,
Что ни письмо – преступные стихи.
Таится в рифмах некая причина
Того, что заговорщики сплели.
В них мысль блеснет –
Острей, чем гильотина,
В них – пот и стоны крепостной земли,
Злокозненного бунта сердцевина!..
А вдруг замыслит Псков поднять набатом
Поэт опальный, беззаветно лих?
А может, бродит по крестьянским хатам,
Склоняя к бунту нищих крепостных?
Ступени скользки новенького трона,
Слетишь в два счета – только прозевай!
…И в Псковскую губернию шпиона
Шлет тайно император Николай.
Шпион? Помилуй Бог! Бошняк – ботаник,
И жизнь растений – вот его удел.
Он бродит не спеша, науки данник,
Ведя свои расспросы между дел.
Добычи жаждет питерский рыбак,
Влача паучьи спутанные мрежи.
Что молвил Пушкин?
Как, кому и где же?
Словцо – не воробей и не пустяк.
Фамилия, вопрос, ответ и дата.
Игумен сам свидетельствует, свят,
Мол, с крепостными он запанибрата,
Мужик ему иной – и кум, и брат.
А то еще по ярмарке шатался,
Пел песни и с цыганами плясал.
В кругу как зверь зафлаженный, метался…
Улов, короче, вышел и немал.
По нитке с миру – голому сорочка!
А толков о певце – невпроворот.
Корпит Бошняк, ползет за строчкой строчка.
Пакет с доносом медленно растет, —
Его давно уже державный ждет.
И вот состряпан Бошняком донос.
Но в нем – лишь то, что слышал, и не боле,
А выдумки злокозненной – ни доли:
Шпион цареву службу честно нес!..
Как хорошо, когда доносчик честен,
Шпион достойно выполняет долг,
При этом жертве вовсе неизвестен
Свою добычу стерегущий волк.
Меж тем поэт не ведывал нимало
Наедине с тревогой и тоской,
Что виселицы тень над ним витала,
Да вроде миновала стороной.
Донос изучен – новая забота:
Зачем в глуши таланту гибнуть зря?
Не приручить ли лучше рифмоплета,
Дабы восславил нового царя?
…Бьет в окна осень тупо и жестоко.
Уснул средь изб усталый барский дом.
Он у камина, Полночь недалеко.
Вдруг колокольчик грянул невесом.
Фельдъегерь с тройкой… Дальнюю дорогу
Не зря цыганка прочила ему!
Но