Катя снизу, со своего стула посмотрела на бешеного Мещерского. Боже мой… а мы и не знали, какие вы…
– Так вот, я на тебе не женюсь! – Мещерский рубанул воздух ладонью, словно отсекал что-то от себя. – Мечтал об этом все годы, может, и ждал… да, надеялся, так мечтал… Но после того, как ты с Вадькой поступила, – нет!
– Да как я поступила? Это же он уехал со своим Чугуновым, он ему дороже всех, выходит. Дороже меня.
Катя тоже встала. Пора и тут заканчивать. Хватит истерик, хватит объяснений и уговоров.
– Ты думаешь, что можешь вот так с ним… с нами поступать, потому что красивая? Красивым все позволено, да?
Посреди истерики еще и комплименты выплывают. А народ, кажется, уже прислушиваться начинает – что там за скандал. Вон в конце коридора люди на лестнице – шли мимо, остановились, удивленные. Один сюда смотрит, высокий.
Катя достала из сумки бумажный носовой платок и протянула Мещерскому.
– Вытри слезы и успокойся.
Мещерский отвернулся к стене.
Тогда она пошла по коридору. Начальник паспортного где-то задерживается, вот досада, как не вовремя… К кому бы тут в ОВД Центрального округа зайти из знакомых? Переждать бурю в стакане воды.
Двое мужчин – те самые, что с любопытством наблюдали за скандалом, теперь спускались по лестнице на второй этаж, где располагался отдел вневедомственной охраны. Один – уже в годах, полный и лысый, в отличном сером костюме, отливавшем стальным блеском. Второй – на полшага сзади – высокий, немного сутулый, средних лет, в черном дорогом костюме и белой рубашке, дресс-код, в котором ходят телохранители весьма состоятельных господ. Катя за годы жизни с «Драгоценным В.А.» в этих тонкостях досконально разбиралась.
Высокий оглянулся.
Катя пошла в отдел вневедомственной охраны, вспомнив, что там сейчас на дежурстве должен быть майор Бурлаков. Вот тут, в 23-м кабинете, можно зайти к нему поболтать – он дядька простецкий и добрый. До обеда трезв как стеклышко, после обеда… в сейфе всегда у него имеется, и порой к нему кореши заглядывают из других отделов – вроде по делам, а там и на «семь капель».
А Мещерский пока что в себя придет, образумится. А может, уедет, смоется. Не станет же он по всему зданию разыскивать ее по кабинетам. А объясняться еще и с ним по поводу Вадьки… по поводу развода у нее сейчас просто нет сил. После того, как она заберет загранпаспорт и обратится в посольство за визой, пройдет дней десять – шенген в меньший срок не уложится, а может, даже две недели. И это станет для нее отсрочкой.
По сути, ведь она все еще стоит на этой чертовой развилке.
И наверное, решит все сама.
Но потом, не сейчас.
Катя решительно постучала в дверь двадцать третьего кабинета и вошла. Майор Бурлаков восседал за столом, а напротив него сидели двое патрульных. Лица у всех троих