– Запомни, нечестивый смерд, и передай своему хозяину, – с грацией короля танзанских аборигенов произнес Рабинович. – Если здесь еще раз появятся его прихвостни, то я лично надеру ему задницу!
– Как твое имя, благородный рыцарь? – прохрипел перепуганный предводитель стражников.
– Рабинович, – скромно потупив взор, представился Сеня. – Остальное неважно!
– Ранби… Расби… Рабинс… – попытался выговорить предводитель и наконец сдался: – Счастлив был получить от вас урок, сэр Робин!
Рабинович застыл, пытаясь переварить услышанное. Он даже замахнулся на предводителя дубинкой, желая наказать за извращение собственной фамилии, но удержался от удара. Потому как после этой манипуляции парня пришлось бы целиком выкапывать из-под земли. А за спиной у Рабиновича гадливо захихикал Попов.
– Ну, Сеня, – сквозь смех проговорил Андрюша. – Вот тебя твои любимые аборигены и окрестили! Да как этот чувак в точку-то попал…
Рабинович резко обернулся. Он хотел запустить в Попова дубинкой, но передумал. В конце концов, пусть уж лучше Робином зовут, только фамилию так безобразно не коверкают! Обреченно махнув рукой, Сеня пошел назад, прямо к застывшему в немом изумлении Кэю Какамври.
– Мне неловко напоминать, – проговорил Рабинович, обращаясь к старейшине. – Но после такой трудной победы рыцарям не мешает напиться. А то так жрать хочется, что даже спать негде!
– Конечно, конечно! – залепетал Кэй Какамври. – Благодарные жители Гэлгледа найдут чем отблагодарить своих защитников. Мы умеем отдавать долги!..
Старейшина сделал жест рукой, приглашая троих друзей проследовать для получения обещанной награды. И звал он не в кабак, а в свою резиденцию за корявым частоколом. Гордый Рабинович, хихикающий Попов, пожимающий плечами Жомов и Каута, все еще размахивающий кулаками, прошли в указанном направлении, не обращая больше внимания на улепетывающих стражников сэра Мордреда. Мурзик шел последним, вновь неся забытый Жомовым поводок в оскаленной пасти и от души надеясь, что хоть у старейшины дома блох не окажется!
Пьяный дебош продолжался в доме Какамври до поздней ночи. Поначалу все выглядело благопристойно. Почти по-европейски. Если не считать того, что по комнатам гулял сквозняк вперемешку с мошкарой, а дым от кухонного очага пробирался прямо в пиршественный зал, вызывая на глазах у Рабиновича слезы умиления.
Расчет хитрого кинолога оправдался на все сто процентов. После открытия чудесных свойств обычной милицейской дубинки Сеня не побоялся вступить в сражение с закованными в ржавое железо стражниками Мордреда и теперь почти в одиночку пожинал плоды воинской славы.
О странных изменениях,