Комната, которую ему выделили, была создана точно специально для него. Тесная, неуютная, заставленная старой мебелью, от которой давно пора избавиться. Небольшое окно, которое отлично продували сквозняки, с мутными стеклами и узким, кривым подоконником. На противоположной стене единственное украшение – маленькая, блеклая фотография родителей Джека, которых давно нет в живых. Здесь ощущался кислый запах плесени, а когда становилось теплее, из-под пола вылезали пауки.
Именно такую комнату Джек и заслуживал, по правде говоря.
Ангел медленно прошел от двери до кровати и остановился, сверху вниз смотря на своего человека. Качнулся с пяток на носки и обратно. Джек не шевелился. Зимой он постоянно болел – недостаточно сильно, чтобы взять больничный, но недостаточно легко, чтобы это не доставляло ему дискомфорта. Впрочем, его бледная, сухая кожа, запавшие глаза с темными кругами вокруг и потрескавшиеся губы были его неизменными атрибутами.
Отцовский свитер давно растянулся, тут и там торчали петли. Еще он был ужасно колючим, и сам ангел порой ежился, не в силах снять с себя то, что было на его человеке.
– Привет, неудачник, – хмыкнул Мик.
Джек никак не отреагировал на приветствие – связь между ним и его ангелом так слаба, что Мик уже с трудом разбирал его мысли. А уж повлиять на его поступки, дать совет, поговорить – все то, чем, по сути, и должен заниматься хранитель, – было ему почти не по плечу. Кэл как всегда прав.
Но и что теперь, расстраиваться ему из-за этого, что ли? Мик уже давно привык относиться к Джеку как к глухому и слепому питомцу. Поговорить и покричать можно, только смысла никакого. Правда порой…
Мик слегка тронул Джека за плечо, и его рука прошла сквозь человеческую плоть. Но веки подростка вздрогнули, он открыл глаза и медленно, тяжело вздохнул. Тонкие губы разомкнулись, голубые глаза – единственная приметная деталь в его внешности – недовольно оглядели комнату, будто он надеялся, что окажется в другом месте. Ангел хлопнул его по плечу еще раз.
– Как насчет прогулки по парку, неудачник? – поинтересовался он, слегка приподняв правый уголок губ в подобие улыбки.
Глава 2
Серый Город оправдывал свое название. Его прежнее, настоящее, имя давно стерлось из памяти старожил, и никто из ныне живущих здесь не смог бы сказать, как назывался и каким был этот глухой городишко когда-то. И тем более об этом ничего не было известно Джеку Ронтеру и его тетке.
Серый Город действительно был серым: все дома выстроены из камней цвета тусклого серебра – когда-то белых. Угольные дороги уводили за собой все дальше, вглубь города. Пепельное небо порой закрывали тучи стального оттенка. Серый Город словно постепенно растворялся в воздухе, превращаясь в тень, призрак настоящего города.
Его точно нельзя было назвать местом, куда стоило переехать в поисках новой, лучшей жизни.
Но