В этот дождливый вечер отец Маттео поведал им много интересного, даже не подозревая, что тем самым подписывает себе смертный приговор…
Когда Альварес решил, что больше ничего путного от этого попа они не услышат, он сделал Гарретту знак принести бутылку крепкой виноградной водки. Священнику хватило пары глотков, чтобы его окончательно развезло, и он засобирался домой. Молчавший весь вечер Киллорейн вызвался проводить бедолагу.
Когда он неожиданно скоро вернулся, задремавший было Браун, подняв от стола большую бритую голову, удивлённо пробормотал:
– А где поп?
Альварес сразу всё понял. Он и сам подумывал, что хорошо бы заткнуть рот этому болтуну. И Киллорейн, конечно, всё сделал правильно, но почему он это сделал без его команды?
– Его не найдут? – спросил испанец. В голосе прозвучало чуть больше раздражения, чем следовало бы.
На что Киллорейн лишь молча покачал своей лохматой рыжей головой.
– Но зачем? – шёпотом спросил Люк, широко раскрыв большие карие глаза.
– Всё, что нужно, мы уже знаем, – пояснил Альварес, – а остальным этого знать незачем.
Всю ночь они обсуждали дальнейший план действий, а наутро снялись с насиженного места и отправились на юг…
Глава 3
Подвалы церкви Писко
Дождливым вечером 1859 года, в разгар сезона ливней, у входа в церковь небольшого городка на побережье Перу из мокрой мглы вынырнула фигура в плаще с надвинутым на лицо капюшоном. Тяжело дыша, словно запыхавшись от быстрой ходьбы или долгого бега, человек громко постучал в дверь.
За дверью долгое время не было слышно никакого движения, и начавший уже замерзать, насквозь промокший человек постучал настойчивее.
Наконец внутри раздался гулко отражённый сводами звук шаркающих шагов, и по ту сторону двери завозились с засовом. Слабый свет церковных свечей, пролившись сквозь проём приоткрытой двери, упал на лицо незнакомца, оно было исполнено невинности и смирения. Пытаясь отдышаться, дрожащим голосом ночной гость умоляюще произнёс:
– Пожалуйста… пожалуйста, мне срочно нужно поговорить с отцом настоятелем.
– Но