– Да что же вы так рано? Да найдете время, приходите, покашеварим, все вам передам с превеликим удовольствием.
Курт с Иваном собрались ее проводить. Но Ванька остановил друга:
– Оставь, я ей сказать хочу, сам провожу.
Иван с Ангелиной вышли на крыльцо, она протянула ему руку, прощаясь, он сжал ее пальчики, не отпустил:
– Вы очень уж дорогой подарок мне сделали, но я знаю, что если цепочка с крестиком, отказываться грех.
Ангелина рассмеялась, ничего не ответила, но руку не забрала. Иван оглянулся на дверь, волнуясь о том, что если следом за ними кто-то выйдет, то он не успеет сказать девушке самое важное и вообще, то, что они стоят так близко друг к другу и рука ее в его руке, выглядело, как ему казалось, опасно. В его голове бушевало пламя, мешая произнести те несколько простых слов, которые он, всегда такой острый и быстрый на язык, наконец, запинаясь, с трудом выдавил из себя:
– Вам моя мать подсказала, кого надо просить рыбки наловить, может быть, вы с нами порыбачите? Мы вас всему научим, сами наловите, сами потом и уху сварите.
Он хотел пошутить, но вышло несмешно, ни он, ни она не улыбнулись. Во рту стало сухо так, что он с трудом проглотил комок в горле. Ангелина, наконец, забрала руку, посмотрела на него долгим взглядом и, уже отстранившись, уходя кинула, словно круг утопающему:
– Завтра в пять, там же.
Иван стоял, сжимая под рубашкой цепочку, стоял, глядя в ту сторону, куда ушла эта девушка. Как ее правильно называть? Он задумался. Когда впервые ее видишь – девчонка-девчонкой, а чуть приглядишься, рядом окажешься, чувствуешь – не подходит ей называться «девушкой», «девочкой», нет, только женщиной. И тут его пронзило: «Вот я дурак! Там же! Что она такое имела ввиду – там же»? Они ведь не договаривались о месте встречи, и вдруг понял, что означало это «там же». Там, где они видели ее с теми двумя. Догадался, что она этим «там же» хотела сказать:
– Вы меня видели там с мужчинами, вы все поняли и вы хотите того же, так приходите.
Ивану стало так жарко, что пришлось расстегнуть и так неплотно застегнутую у ворота рубашку. «Завтра в пять, дожить бы».
И он вернулся в дом.
Алевтина крутилась у столов, старалась, чтобы никто из гостей не был обделен угощением. Лишь уступая просьбе мужа, присаживалась возле него на минутку, отламывала кусочек хлеба, цепляла вилкой кружок колбаски, дольку огурчика, ела, продолжая оглядывать гостей, все ли заняты общением, все ли довольны, и только на друга их Бертольда, что сидел по правую руку от хозяина, не удосужилась глянуть попристальней, считала, что он под опекой Семена, а значит, и без нее справятся.
Шестой год пошел с того дня, как не стало Эльзы. Неудачные роды. После появления на свет Курта Эльза мечтала о дочке, но забеременела только тогда, когда Курту было уже десять лет. Погиб