Поэтому я никогда не укоряю Иришу в недальновидности – зачем рожала без мужа? Кстати, она обзавелась эмбрионом, еще будучи вполне обеспеченной дамой. У Ирины был друг-бизнесмен. Весть о беременности возлюбленной вполне могла подтолкнуть бойфренда к порогу ЗАГСа. Но этого не произошло. Вскоре мужчина уже развивал бизнес в другом регионе страны, прихватив с собой в нагрузку восемнадцатилетнюю наложницу – свежую, как персик. А Ирине оставил в качестве алиментов двухкомнатную квартиру и бескрайние возможности практиковаться в ненависти ко всему мужскому. Он даже не вернулся на пару дней, чтобы забрать Иру и дочь из роддома.
С тех пор подруга бегает. Носится по кругу, как породистая лошадка на Мельбурнских скачках. Утром к восьми – Нюру в садик. Потом на троллейбусе в агентство недвижимости, где она безуспешно подвизается маклером. Из нее такой же маклер, как из Шварценеггера балерина. В течение рабочего дня Ира бесславно и униженно пытается впарить клиентам квартиры. Продавец она ужасный. К шести вечера – галопом в садик. Забирает дочь, а с ней – мешок мокрых колготок и ворох платьев, заляпанных кашей. Два раза в неделю занятия в детском центре. И почти каждый день – метания по магазинам и аптекам. Героические будни матери-одиночки.
Но это оптимальный вариант. Бывает и так: у ребенка температура тридцать девять, у Ириши – тридцать восемь, а на телефоне висит директор агентства и яростно требует немедленно привезти документы. Или: в доме всего полкило риса и ни грамма дензнаков, а до зарплаты – две недели.
В такие моменты на помощь Ирише приходит добрая подруга Юлия. Хотя нет, я рядом не только в тяжелые моменты, а всегда. Именно я забирала Ирину из роддома, и потом мы четыре месяца жили вместе. Как дружная лесбийская семья. Наверное, так и думали соседи. Все мерзкие мысли соседей пусть останутся на их совести.
А я за четыре месяца вплотную ознакомилась с двумя категориями понятий из книги «Изощренные пытки. Пособие для начинающих».
Первое – детские сопли, понос, запор, лихорадка, истошный крик. Второе – лактостаз, нехватка молока, мастит, послеродовая депрессия, истерика. И после этих испытаний я полюбила Анечку так, как любит младенца человек, сменивший ему миллион памперсов и вложивший в него миллиард килоджоулей труда. Самозабвенно! А все мои прагматичные рассуждения о нецелесообразности детопроизводства бедняками – сущий бред. Если Бог дает детей, он дает и на детей. Наверное, основной смысл нашего знакомства и дружбы с Ириной в том и заключался, что я буду помогать ей выращивать ребенка.
– Подруга ворует твое время и силы! – возмущается Марго. – Она повесила на тебя сопливого, больного младенца. А ты, глупая, и рада! Вместо того чтобы устраивать личную жизнь, ты нянчишь чужого ребенка!
Но моя мамуля всегда возмущена. Всегда активно недовольна. Такой характер. И я пропускаю замечания мимо