– Гм, мам, – лицемерно вставляла Лора, – отец так шутит: если не почувствую красоту руками – не поверю. Много раз объясняла ему, чему научил дядя Самуил: искусство необходимо для просвещения людей, иначе зачерствеет душа. Худшего не может быть, а красота спасет мир. А он в ответ свои ядовитые насмешки. Дядя считает, его не исправить, не оторвать от служебного стойла. Так и сказал. Ха-ха.
Она с некоторых пор сама удивлялась своей сметливости в отношениях со «спонсорами», так мама называла тех мужчин, которые оказывали помощь и внимание женщине в разных ситуациях ее жизни. Лора умело отказала своему шефу, художнику Скворцову, в дополнительных сеансах позирования, несмотря на то, что он, по его выражению «светился флюидами» творческой энергии после возвращения из-за границы. Моделью для их воплощения на бумаге стала другая. Может быть, она стала причиной того, что в Студии все чаще появлялась жена его, Жанна. Дочь военного, офицера высокого ранга, она была воспитана в верности мужу и женскому долгу, любые намеки, сплетни о муже отвергала короткой фразой: «Отставить разговорчики». Жанна долго не задерживалась: услышав в тишине Студии писк церковных крыс, спешила удалиться со словами:
– Совсем не обязательно учить малевать с голой натуры. Красота природы увлекает гораздо больше, и никаких беспутных мыслей у молодежи.
Дядя Самуил правильно оценил открывшиеся у Лоры способности. Он не обиделся на племянницу за отказы, но предложил ей посещать разнообразные развлечения вместе. Цензор Минкульта имел право первоочередного обслуживания в театральных и прочих кассах зрелищных предприятий. В план родственника входило, как можно больше отвлечь ее от бурных похождений молодости. И его радовало, когда она соглашалась, потому что это означало, что его труды, заложенные с детства в Лору, не пропали даром. Ее по-прежнему влекло к искусству, включая выставки молодых художников. И он старался удивить или рассмешить ее экстравагантностью по всякому поводу. Когда они сидели в передних рядах партера театра, дядя Самуил комментировал события на сцене, игру актеров. Он постепенно приходил в сильное возбуждение, пытаясь впечатлить эрудицией не только племянницу, но и сидящих вокруг. Однако его громкий шепот неизменно вызывал призыв замолчать: «шш». Его реакция была уничтожающей: дядя поворачивался в ту сторону и мерил «обидчика» испепеляющим взглядом. Потом демонстративно приближался к уху Лоры и достаточно ясно шептал ей что-то нелицеприятное о том человеке, при этом держа руку на коленке родственницы. Если было смешно, она смеялась, если нет, слушала и не возражала, как учила ее тетя Рахель, «первая и последняя» жена, по его словам.
Тетя нередко приглашала ее на прогулку, для вечернего моциона.