Первоначально псевдозамок Виктор Андреевич собирался снести. (Муж мадам Вяземской к журналистам относился вполне лояльно, и обо всех строительных заморочках я могла судить по прессе тех времен.)
Потом пожалел то ли денег (что вряд ли), то ли времени и поступил с монстром более щадяще. Прорубил в стенах нормальные окна, другие окна заставил извиваться струящейся лентой по монолитной водонапорной башне, убрал с крыши зубцы бойниц – и часть крыши превратил в прозрачный полог оранжереи. Навесил по бокам ажурные галерейки, и дом получился странным, но зрячим. Потерял прежнее подслеповатое выражение нахмуренных стен и как будто раскрылся. Непонятная архитектура завораживала взгляд, в дом хотелось всматриваться.
Влиятельный архитектурный вестник окрестил жилище Вяземских «Непонятным Домом» и милостиво присвоил ему звание одной из достопримечательностей возродившегося купечества. Негоцианты не всегда обладают безупречным вкусом, Непонятный Дом удачно выделился из общей шеренги прилизанного – или взъерошенного – деньгами зодчества. Он был столь непонятен, что заставлял себя разгадывать, словно архитектурную головоломку: смешение времен и стилей, коктейль из монолита и сверкающего стекла. Подобное творение можно было создать только под угрозой ослепления или под пыткой: огнем, тщеславием, монетой. Вряд ли зодчему прижигали угольями пятки, думаю, его гений разбудили все-таки монетой, и славный выдумщик пробежал по хмурым стенам шаловливой кистью затейника и мудреца.
…Лимузин накатом подобрался к крыльцу, охранник Сережа рысью подбежал к хозяйской дверце и помог Ирине Владимировне выбраться из салона.
Я – невелика персона – подобного обхождения дожидаться не стала и выпорхнула наружу самостоятельно.
Ирина Владимировна, нисколько не сомневаясь, что я иду следом, поднялась по крыльцу и вошла в дом через огромную полуовальную дверь из полированного стекла. У порога ее встретила тощая кислая особа в черном подпоясанном платье с брошью-камеей под крошечным ажурным воротником, навеявшим воспоминания о чьих-то тяжелых армейских буднях и подшивании подворотничков к воротникам при помощи тупых иголок. Особа дернула бровью, и к Ирине Владимировне метнулась полненькая девушка с распахнутыми, готовыми принять шубку руками.
– Клементина, – обратилась Вяземская к подворотничку, – это Алиса. Я тебе о ней говорила. – Над подворотничком дернулся острый подбородок. – Покажи ей все и объясни.
Бросив на руки горничной портфель и шейный платок, Ирина Владимировна подошла к зеркалу, одним движением поправила прическу и быстро пошла к лестнице, плавно извивающейся в центральном желобе, пронизавшем дом до крыши.
Я приоткрыла рот, собралась озадачить мадам вопросом: а когда я, собственно, могу рассчитывать на интервью? – но наткнулась на взгляд уже совсем не кислой Клементины и как-то