Хозяйством занимались общинно: члены одного рода помогали друг другу. Если сенокос или жатва – сначала у одного владения всем миром трудились, потом перебирались к следующему. Случались сторонние помощники, работы на всех хватало, сроки поджимали, да и погода торопила.
Молодые люди были не так строги к вере. К советам старших прислушивались, но соблюдали с оглядкой. Хотелось сняться с мест и ехать за лучшей долей. Земля хилая, бедная, случались голодные неурожайные годы, в которых не просто голодали, а едва выживали. Мужчины уезжали в город на заработки: стройка, заводы, фабрики. Платили реальные деньги, на которые кормилась вся родня.
Постепенно к началу века образовалось в деревеньке под названием Березовка около сотни дворов, расположенных на два порядка.
Название получила из-за большого количества березовых рощ, окружающих селение. По другой версии – из-за березового сока, прохладного, ароматного, которого было в изобилии каждую весну. Деревенские ребятишки ставили утром глиняные горшки под подрубленные стволы, к вечеру которые наполнялись до самых краев, капля за каплей. Без березы никуда! Древесиной обогревались – дрова жаркие, тепла много, не то, что от еловых или осиновых. Веники заготавливали впрок на зиму, без них в бане делать нечего.
По один год пол деревни выжгло. Сначала в лесу загорелось, наверно охотники забыли костер потушить. Пламя быстро добежало, с десяток домов зацепило. Старые избы моментально охватывались и сгорали дотла. Порывистый ветер способствовал быстрейшему распространению «Красного петуха», перескакивающего с дома на дом. От бешеных искр легко воспламенялись крыши, дворы, сеновалы. Сухая погода долго стояла, дождя в то лето не было. Все лужи вокруг высохли, обмелел пруд – вода в большом дефиците. Из скарба мало что спасли. Беда долгое время была в памяти. С содроганием сердца вспоминали, что чудом спаслись. Невосполнимой была смерть животных, запертых в хлевах, которые горели заживо. Остаться без коровушек-кормилиц означало, что придется голодать: перебиваться с хлеба на воду. Хорошо, что люди в том пекле не пострадали и деревенский погост не пополнился новыми крестами. Утраты утратами, время лечит, а жизнь продолжается. Имущество – дело наживное!
Погорельцы отстроились, не хотели уходить с насиженных мест. Вновь заводилась скотинка, выстроились сеновалы, дровяники и прочие постройки. Оставшиеся места напоминали о стихии угольными останками, которые зарастали лебедой и крапивой. Никто не желал там ставить дома – примета плохая. Земля слезами людскими и горем пропитана.
От больших городов политические вести долго доходили и на деревенский уклад никоим образом не влияли. Платили крестьяне налог с домовладенья три копейки и только. Раз в месяц приезжал урядник, собирал подать, и до следующего месяца.