Долго искали отца, всей округой ходили: кто в лес, кто в городе справлялся. В недолгих, после дождя в реке всплыл, страшный надутый. Мать Маши после похорон не переставала плакать, все у бога: «За что?» спрашивала. Не удержалась, перед зарей, в сенях на перекладине повесилась, грех великий приняла. Успокоилась, а о дочке малой не подумала.
Маша была маленькая годочков пяти, но весь ужас запомнила. Проснулась, а маменьки рядом нет. Позвала, поискала. Вышла в сени и за ноги ледяные ухватилась. Закричала со всей мочи, завыла. Слез бедное дитя выплакала много, с того времени речь у Маши напрочь отнялась.
Единый раз Катерина на похоронах видела малютку, жалела, но в дом не взяла, у самой горя хватало.
Жить после смерти родителей сиротка у бабушки по отцовской линии осталась, вместе с семьей Василия дядьки родного: семеро по лавкам.
Работала не покладая рук сызмальства: дом мела, мыла, бельишко стирала, за малышами доглядывала, еду варила. Кусок хлеба честно отрабатывала.
Бабушка скоро померла, а девочка в семье осталась. Дядька полюбил, не обижал. Вот только его жена Анна – сварливая, жадная: для нее Маша, что заноза в пятке. В порыве злости и словом обижала, и пощечину или затрещину запросто могла дать. А причин для этого находилось немало: то одежда не простирана, то в избе холодно, вовремя не затопила, то малец в сырых пеленках лежит.
– Безрукая! – орала тетка, – Неумёха. Тебе только клопов давить, и то промахнешься!
Машенька стойкая, терпела, да и ответить не умела. Что с немой взять? К тому же сердцем к новым братьям и сестрам прикипела. Особенно к последышу Витюшке. Нянчила не хуже родной матери.
Понимала свою сиротскую долю. Идти-то больше некуда! Тетка кричит, надрывается, а все попусту. Всплакнет Маша в углу, вытрет слезы, да опять за работу.
Через десять лет, когда подросла, красавицей сделалась. Жизни совсем не стало, тетка бесилась все больше. Еще случай некстати вышел: паренёк стал под Машу клинья подбивать, на улице встречать-провожать. Однажды даже пряник печатный подарил. Такая красавица – большая редкость. Все молодцы заглядывались, головы заламывали.
Для Анны это последней каплей стало, рассвирепела: «Ты еще в подоле принеси, дармоедка проклятая!»
Не стесняясь пересудов соседей, злобная мегера вымещала гнев побоями и сквернословием.
Дядя решил отвезти племянницу в Берёзовку, от греха подальше. Знал, что тетка Катерина – добрая душа, не откажет.
Давно устал от постоянных скандалов. Женушка каждый день поедом ела, грызла почем зря. Не смог больше терпеть, сдался. Теперь стоял и ждал ответа. Катерина медлила – оно и понятно. Жила в поле – былина, а тут – подарок! Не сразу очухаешься.
Наконец, Катерина прервала молчание:
– Зовут, вроде Машей, позабыла я, видела-то последний раз малюткой? – спросила она.
– Машенькой, – отозвался дядька Вася,