Опасность встревожила её основательно, но разбирало и любопытство, что же это такое?
Она струной напряглась и всё медлила дать знак «Дети! Ко мне!»
А сама всё слушала и слушала тяжёлые сотрясенья земли.
Четырнадцать маленьких живых комочков замерли, как стрелы на оттянутых тетивах.
Чиль первой увидела двух неимоверно больших животных: внизу конь, а наверху голова человека.
От них волнами шёл неслыханно жуткий грохот, отдаваясь в глубине земли.
– Опасность! Опасность!
Короткий хвост матушки-чиль дёргается нервозно раз, другой и нечаянно зацепляется за тёмно-зелёный стебель со зрелым колоском.
Колосок тут же отвлёк на себя внимание птицы: она знала, что шевелящаяся за спиной трава сулит опасность.
Нельзя столкнуться с нею, учит заложенный в ней опыт всех пернатых.
Горная куропатка проверила взглядом, кинутым за спину, что там случилось, хотя сама оставалась неподвижной, с по-прежнему устремлённым вперёд клювом.
Выпуклый овал глаз позволял одинаково хорошо видеть всё, что происходит впереди, сзади и по сторонам.
Тёмно-зелёный стебель не опасен, и матушка-чиль всецело переключилась на тех громадин «человек-конь», что появились в поле её зрения нежданно-негаданно.
Тут вся четвёрка «человек-конь» сошлась, схлестнулась у одинокого чия.
Закудахтала матушка-чиль, наконец, свой зов.
Ожидавшие столько времени этот клич, от рождения известный знак, птенцы, все четырнадцать струнок, вмиг очутились рядом с ней.
Пёстрые птенцы нашли своё привычное место под расставленными вширь крыльями, как можно теснее прижались к тёплому материнскому телу.
Матушка-чиль опустилась на лапки, чтобы по-настоящему укрыть свой выводок.
Она так и не взяла в толк, насколько опасно для неё и для её птенцов вторжение этой четвёрки?
Смотреть на них теперь у матушки-чиль не было возможности.
Оставаться на месте и укрывать собой детёнышей пока грохот вблизи.
А если «человек-конь» станет приближаться, тогда отправит птенцов бежать врассыпную, чтобы эти не смогли ухватить всех разом.
Если даже будут преследовать одного из них, остальные успеют попрятаться.
И приникла горная куропатка к земле, распушив все свои мелкие да средние перья, чтобы птенцам было уютнее, теплей и, казалось, безопасней.
***
Вторым протянул руку к златорунной туше эртээсовский шофёр Керим.
А туша козла лежала на луке седла Кожомжара у игрока с западной стороны.
Чуть ли голова с головой сошлись тут, понукаемые седоками кони, Азотору и Сарала.
Вздыбились, потом по воле седоков кони двинулись так, что плотно прижались на миг боками друг к другу.
Правая рука Керима потянулась за тушей, но длинные пальцы его схватили воздух, а не шерсть.
Кожомжар успел рывком перебросить тушу на противоположный бок своего коня.
По правилам игры нельзя хватать соперника