Он оборвал поцелуем ее покаяние, и она обмякла в его руках.
– Едем со мной, – прошептал Темир в ее раскрытые губы. – Прямо сейчас едем. У меня конь оседлан, только от коновязи отвязать.
В лучистых глазах Тиылдыс подрагивали слезы.
– Я не могу ехать, – ответила она несчастно. – Нас догонят и убьют. Ты же знаешь, что для жены сбежать от мужа – преступление. Тебя не тронут, но отвезут на суд каана, раз ты не нашего рода. Пощадит тебя твой отец?
– Нет, – честно ответил Темир. – Это будет позор для нашей семьи. Он строг к таким вещам. Но мир огромен, Тиылдыс. Неужели не найдется в нем места для нас?
– Мы не успеем далеко уйти, – жалобно сказала девушка. – Наши люди все дороги здесь знают. Они легко нас догонят.
– Что с того? – вспыхнул Темир. – Главное, что мы попробуем. А нет – так умрем вместе. Я не отдам без боя ни тебя, ни свою жизнь. Я буду защищать тебя, так что до каанского суда не дойдет.
– Я боюсь, – девушка больше не смотрела ему в глаза.
Темир опешил.
– Зачем просишь пойти с тобой и искать смерти? А даже и сбежим, что это будет за жизнь? Куда пойдем? Чем будем жить? Одно – погибнем. Ты пришел увести меня на небесные пастбища, Темир? Я хочу жить…
– Без меня? – раздавленно прошептал он, искренне не понимая, как она могла так думать, так чувствовать.
– Теперь – без тебя! – воскликнула Тиылдыс. – Почему ты такой мечтатель? Стой ногами на земле, Темир! Я хорошо живу теперь, видишь?
Она показала на свою дорогую одежду. Темир не желал больше это слушать.
– Ты приходишь ниоткуда и уходишь в никуда, когда тебе вздумается. И просишь: «Умри со мной, любимая!». А я жить хочу. Меня теперь защищают и оберегают. Я обута, одета и сыта. Но я всегда буду помнить о тебе, слышишь?..
Она тронула Темира за рукав шубы, но он отвернулся и пошел прочь, спотыкаясь.
– Темир! – окликнула девушка надрывно.
– Лучше бы ты просто сказала, что разлюбила меня.
Он остановился, все так же спиной к ней. Подумал немного и продолжил путь, не обернувшись ни разу. Тиылдыс плакала, размазывая слезы по лицу. Откуда-то возникла Шаманка.
– Слезы что вода, – сказала она. – Уйдут в землю, и следа не останется. А слова твои, девушка, – раскаленное железо. Ты клеймо сейчас выжгла у него на сердце, каким хозяин своих лошадей метит в общем табуне. Удержу его до утра. Ночь думай. Надумаешь – приходи. Камни доброе говорят. А побоишься, так разве душа пугливого марала стоит души белого барса?
Шаманка исчезла так же незаметно, как появилась, оставив Тиылдыс в одиночестве дрожать от прикосновений свободного ветра. Но Тиылдыс променяла свободу на шелковые поводья. На следующий день, когда солнце уже стояло в зените, Темир покинул Укок один.
***
Каан не мог нарадоваться на младшего сына. Всю мечтательность и непокорность выбила из юноши его выходка. Отец легко простил Темиру побег, догадавшись, почему сын вернулся так быстро и ни с чем. В конце концов, так жизнь преподает людям свои уроки,