марте 1920 г. И.И. Сатрапинский доставляет в отдел народного образования библиотеку Верховного правителя, а 10-го числа А.Н. Топорнин передал в музей и его личные вещи: «Морской штандарт, черное шелковое знамя (коммунистическое), английский флаг, андреевский флаг, полотенце с вышитой надписью, андреевский флаг, андреевский флаг, саше для вязания, грелка для чайника, ермолка вышитая, флаг национальный, саше для платков, вышитая бисером полоска, палитра с красками, Св. Евангелие с собственной надписью, кошелек вышитый, японский подсвечник деревянный лакированный, чайный сервиз, деревянный лакированный из 16 предметов, серебряный кинжал, модель из кости куска хлеба с двумя мышами, 4 штуки вееров, 1 вышитый кошелек, вышитая бисером полоска, гребенка дамская, маленький резной ножик слоновой кости, костяные бусы, брошь костяная, 1 каменная коробка, 1 карандаш, связка кожаных пуговиц, 1 седло, 8 картин разных, блюдечко фарфоровое, солоница, бисерная ермолка, альбом для стихов, 3 штуки спиц с клубком, грелка с салфеткой, японская шпилька головная, печать, кубики китайские, 7 штук яиц пасхальных, стеклянная чашка, коробка с 7 орденами, открытки 228 штук, 4 штуки часов поломанных, 3 рюмки, 2 бокала, 27 серебряных монет, 21 медных монет, чехол для ручки, вышит бисером, пенсне, печать медная, звезда наградная, футляр для мундштука, мелочь (запонки, булавки и т. п.) в коробке, семь штук разных альбомов, выжженная коробка, коробочка, лакированная яйцом, деревянная коробка с рисунком (большая), портрет неизвестной женщины, каталог автомобильный и картины, микроскоп и физический прибор, двадцать девять икон и 1 лампадка, 2 портрета»
[337]. Богатство, как видим, небольшое!
В то время, когда председатель Иркутского губревкома Я.Д. Янсон, вкупе с А. Ширямовым, распределяли вещи, обнаруженные в поезде № 52 (была создана даже специальная комиссия по ликвидации колчаковского имущества, учитывающая общее количество трофеев: кальсон, набрюшников, обмоток, носков, портянок и т. п.)[338], следственная комиссия задержала и заключила в Иркутскую губернскую тюрьму в общей численности 1195 человек, из которых 726 политических деятелей[339].
Сама смена власти происходила намного драматичнее и кровавее, чем в ноябре 1918 г.; тот же бандитизм, единственное отличие которого – в красной ленте на шапке или рукаве солдатско-крестьянской шинели, безвинные жертвы, огульная смертная казнь без следствия и приговоров, разруха, голод. Быт горожан в крупных городах с упрочением власти Советов рабочих и солдатских депутатов резко нищал. Летописец Иркутска Н.С. Романов писал: «Финансовая паника, закрыты все лавки, лавочки, киоски, никто не желает брать сибирские деньги… На Маньчжурке торговля есть, но на все цены увеличены в три, четыре раза… Крестьяне дров не везут в город… Минимум прожиточный утвержден на февраль 12 тыс. руб… убито семейство парикмахера Стемповского. Предварительно производились пытки, чтобы указали, где деньги… Объявлено об аннулировании сибирских денег. Всеобщая паника по случаю уничтожения сбережений. Базары пусты.
